Все мы злодеи
Шрифт:
Хендри задрожал, когда поднял руку к шее, к своему шраму, как будто почувствовал там фантомную боль. — Я думаю, ты не можешь наложить на меня смертельное заклятие. Поскольку я уже мертв.
Несмотря на то, что Хендри казался более изможденным, чем кто-либо, когда он начал спускаться по лестнице, Гэвин автоматически отступил назад.
— Это… не… возможно, — выдавила Элионор, явно потрясенная.
Выражение лица Хендри было мрачным. — Этого не должно быть, не так ли?
Хотя
Гэвин больше не был уверен, кого он должен был заклинать. Элионор считала, что Лоуи обманули, но Гэвин видел, как Алистер спрятал кольцо. И он видел шок Алистера при виде своего брата. Что бы ни случилось, он не думал, что это было сделано намеренно. Но это не меняло того факта, что турнир по-прежнему требовал крови.
И все же Гэвин не атаковал. Если бы двое его врагов захотели убить друг друга, он бы их не остановил.
— Если ты снова попытаешься причинить вред Хендри, — предупредил Элионор Алистер срывающимся голосом, — Я убью тебя. Я клянусь.
Гэвин поверил ему.
— Это не имеет смысла.
Изобель шагала между Элионор и Алистером, накинутый на плечи плащ защищал ее от любых заклятий, которые они могли наложить. — Ал, я знаю, что это не трюк. Но твой брат не может быть здесь.
— Я не оставлю его, — вмешался Хендри.
— И я ему не позволю, — добавил Алистер.
— Ты не можешь честно сказать, что тебя это устраивает, — выплюнула Элионор в Изобель. — Почему у Лоу два чемпиона?
Как бы Хендри ни оказался здесь, Гэвин не считал его чемпионом. Все ужасные слухи всегда были об Алистере — о порочности Алистера, о таланте Алистера. Он не знал, кем это делало Хендри, но Элионор обращалась с ними как с равными, когда один из них явно представлял большую угрозу.
— Это не то, что…
Но Элионор не стала дожидаться, пока Изобель закончит. Она произнесла заклятие, пары которого зашипели и закрутились спиралью во всех направлениях. Оно отскочил от плаща Изобель, срикошетило в банкетный зал, пробив каменную стену снаружи. Изобель и братья бросились прочь с пути падающих обломков, в то время как Гэвин поспешно набросил Акулью шкуру в качестве прикрытия. Когда облака пыли и гравия осели, Гэвин увидел, как Алистер, спотыкаясь, поднялся на ноги, безвольное левое запястье болталось у него на боку. На его лице не было ни капли жалости.
Алистер наклонил голову, вдовий козырек рассек его лицо надвое, и вытащил руку из кармана. В его кулаке был зажат магический камень, который он забрал у Гэвина прошлой ночью.
— Спасибо за это, Грив, — выдохнул он, а затем произнес «Месть отрекшихся» еще до того, как Гэвин успел понять, что он имел в виду.
Туловище Элионор разлетелось на куски брызгами расколотых костей и искалеченной плоти. Кровь брызнула повсюду, когда ее тело прогнулось внутрь, и она
Она была мертва в тот момент, когда заклятие коснулось ее. Мертва еще до того, как упала на землю. И поскольку это был магический камень Гэвина, он знал, что влечет за собой эта смерть. Он точно знал, как трудно было разыграть его так хорошо, так эффективно. Это было то, с чем он никогда не мог справиться.
Слева от Гэвина раздался ужасный звук. Он мотнул головой в его сторону. Колонна Чемпионов светилась ярче, чем мгновение назад, и теперь имя Элионор пересекала алая линия.
Гэвин вздрогнул и оглянулся на остальных. Изобель молчала, бледная как полотно.
Рука Элионор была отброшена в сторону, ее пальцы находились всего в нескольких сантиметрах от окровавленных ботинок Гэвина. Ее глаза были невидящими и стеклянными, рот открыт в чем-то между ужасом и удивлением. Он мог видеть легкое мерцание белого, собирающегося вокруг ее рта, носа, ушей. Ее магия жизни, рассеивающаяся в воздухе.
Он почувствовал, как его потянуло к ней. Физическое притяжение. И вместо того, чтобы бесцельно парить в воздухе, магия поплыла к нему. Как будто она хотела, чтобы он взял ее.
Гэвин потянулся вперед, задыхаясь, когда усик обвился вокруг его руки — и погрузился в кожу. Вездесущая боль в руке немного уменьшилась, но он не мог понять, что это значит. Не тогда, когда смотрел вниз на ужас того, что сделал Алистер. Весь двор пропах медью и желчью.
Он поднял глаза от трупа Элионор Пейн на жестокое лицо Алистера Лоу, теперь подчеркнутое тонкой струйкой крови. — Тебе не нужно было убивать ее вот так, — прохрипел Гэвин.
Алистер осмотрел тело испуганным взглядом, как будто этот поступок удивил даже его — независимо от того, было ли это сделано в защиту его брата.
Гэвин говорил себе, что Алистер Лоу бессердечен. Жестокий. Злобный. Он ошибался во всех этих вещах. Но его самая большая ошибка заключалась не в том, что он узнал, а в том, что он забыл: Алистер Лоу, прежде всего, был опасен.
Над ними небо издало громкий, широкий стон — и затем, словно чудо, на мгновение проник дневной свет, словно открылся глаз. Все ахнули, прищурившись от света.
Так же быстро, как и появился, он исчез, снова сшив небо красным. Но высшая магия вокруг них чувствовалась… различный. От Колонны Чемпионов донесся треск, и Гэвин резко повернул голову, гадая, кто еще умер. Но вместо того, чтобы перечеркнуть имя, на другой его стороне появилась трещина, пересекающая вырезанную луну и линию из семи звезд. Малиновый свет лился сквозь трещины, идентичный свету, который витал вокруг Хендри.