Все мы злодеи
Шрифт:
Бриони выпустила магию, посылая волны сил во все стороны. Осколки стекла по спирали полетели в сторону папарацци, разбивая объективы их камер и оставляя кровавые порезы на их плоти. Те, кого не задело, упали на землю и крепко уснули. Но Бриони еще не закончила.
Она улыбнулась и применила Перезагрузку.
Потрескивающее электричество поднялось вокруг нее, туго свернулось спиралью, а затем вытянулось наружу аккуратным кругом. Каждая камера в поле ее зрения ломалась, в воздух трогательно взлетали искры. Не будет никаких фотографий
Она огляделась вокруг на папарацци — либо упавших без сознания на земле, либо испуганно отступивших. На Гэвина и Финли, наблюдавших за ней с выражениями, которые она не могла прочесть.
А затем она повернулась, чтобы посмотреть на братьев Лоу, все еще стоящих на крыльце.
— Изобель была права. Больше никаких драк, — сказала Бриони своим лучшим голосом капитана команды. — Не сегодня.
К ее удивлению, Алистер кивнул еще до того, как она закончила говорить.
— Пожалуйста, — сказал он, делая шаг вперед. — Я не намеренно… я— Пожалуйста, позволь мне попытаться исцелить ее.
Бриони колебалась. Но затем она посмотрела в лицо Алистера и увидела горе, страх и… любовь. Или, по крайней мере, что-то близкое к этому.
— Ты можешь ей помочь? — спросила она.
— Я не знаю, — прошептал Алистер. — Но я должен попытаться.
Бриони внезапно поняла, что они оба всего лишь пытались спасти людей, о которых заботились, единственными известными им способами.
— Хорошо, — сказала она. И отступила в сторону.
47. Изобель Макаслан
Не судите чемпионов слишком строго. Выживание может сделать злодеями любого из нас.
Традиция трагедии
Не судите чемпионов слишком строго. Выживание может сделать злодеями любого из нас.
Традиция трагедии
В последний раз, когда смертельное заклятие коснулось Изобель, это была царапина. Белый след на ее скуле, как будто на ее лице была нарисована отметина мелом. И даже этого, хотя и едва заметного, было достаточно, чтобы оказаться смертельно опасным. Если бы Бриони не исцелила ее тогда, тело Изобель все еще лежало бы нетронутым на вересковых пустошах.
Она задохнулась, когда этот новый удар поразил ее, ее рука схватилась за грудь. На короткое мгновение мир вокруг нее остановился. Боль… боль была жгучей. Это была агония. Она вырвала воздух из ее легких и вонзилась в кожу, тысячи игл вонзились в плоть, кости и мозг. В поисках сердца. Чтобы покончить с ней полностью.
Мир похолодел. Изобель вздрогнула и рухнула на землю, прижавшись щекой к влажным, покрытым мхом булыжникам. В ней не было достаточно жизни, чтобы издать крик.
Она попыталась вытянуть руку вперед, но даже не пошевелилась. Ее сердце сжалось. Ей было так холодно, что было больно, как будто кожу слишком долго прижимали ко льду изнутри.
Затем ее пальцы наконец нашли его.
Медальон.
В течение нескольких недель Изобель была так сосредоточена на другом заклинании, свисавшем с ожерелья, что забыла о первоначальном: величайшем подарке, который подарила ей ее семья в тот день, когда они с отцом отправились навестить Рида Мактавиша.
Жизнь.
У нее едва хватило сил произнести заклинание, но когда мир вокруг нее оцепенел, она сосредоточила все, что у нее осталось, на магии.
Броня Таракана просочилась из медальона, рой магии пробежал по ее коже. Она чувствовала это повсюду. В углублениях между пальцами рук и ног. По краям ее ушей, похожие на жуков ноги и антенны, задевающие ее глаза.
Ползущие и прокладывающие себе путь в ее горло.
Несколько мгновений она не могла пошевелиться. Она не могла дышать. Она могла только паниковать.
Но затем внезапно это ощущение утихло. Глаза Изобель распахнулись, когда она откашлялась липкой фиолетовой смолой и ахнула, когда в ее легкие ворвался новый воздух, когда заклятие медленно покинуло ее тело.
Алистер Лоу опустился на колени рядом с ней, схватил ее за плечи и заключил в объятия. Позади него топтались остальные. А за ними дюжина папарацци или охотников на заклятия лежали без сознания, безвольно разбросанные по двору. Приятное зрелище.
— Она жива? — спросила Бриони, делая шаг вперед. Финли положил твердую руку ей на плечо и прошептал что-то, чего Изобель не смогла разобрать.
Гэвин поморщился. — Она выглядит…
— Я в порядке, — Изобель кашлянула, не уверенная, было ли это ложью. Ей было холодно — очень холодно.
Глаза Алистера расширились, и он крепче сжал Изобель. Часть ее была успокоена его прикосновением. Но другая часть не могла избавиться от образа Хендри Лоу, наблюдающего всего в нескольких шагах с серьезным выражением лица.
— Ты вылечил ее? — спросила Бриони.
Алистер покачал головой. — Она спасла себя.
Изобель нахмурилась и посмотрела на умоляющее выражение лица Алистера. Ей вспомнился только вчерашний день, когда Алистер лежал, умирая, на лесной подстилке и все еще использовал свою жизнь, чтобы спасти ее. Несмотря на то, что его брат восстал из мертвых, Изобель было труднее всего поверить в то, что Алистер пытался убить ее, даже если по ошибке.
Это была ее вина. Почти год она так злилась на Бриони, на своих родителей, на весь мир, что позволила этой горечи затаиться. Она позволила бы этому развеять всякую надежду, которая у нее была. Она позволила этому разрушить все, к чему прикасалась. И все это во имя выживания.
Даже если Броня Таракана остановило заклятие, она понятия не имела, вылечилась ли она. Ее сердцебиение было таким слабым и медленным, что она едва чувствовала его. Так что, очевидно, никакая холодность или жестокость никогда того не стоили.