Все мы злодеи
Шрифт:
«ТЫ НЕ ПРОЩЕН ЗА ТЕХ, КТО УМЕР!»
— Финли Блэр!
Мэр Ананд продолжил, не обращая внимания на насмешки. — Финли восемнадцать лет, и он единственный ребенок Памелы и Эбигейл Блэр. Он был старостой класса Подготовительной академии Илверната в течение четырех лет подряд, а также капитаном школьной команды по фехтованию. Его интересы включают в себя… О, ВЫ ПРЕКРАТИТЕ ЭТО?
Мэр Ананд снова закричал, хотя это никак не помогло утихомирить беспорядки.
Те, кто был во дворе, хлопали Финли, когда он вырезал свое имя на Столпе Чемпионов, чего они не сделали для Гэвина. В конце концов, он был
— Карбри Дэрроу!
Изобель не обратила особого внимания, когда Карбри спустился по ступенькам, споткнувшись на полпути. Все, о чем она могла думать, это то, что она была следующей. И из-за продолжающихся скандирований протестующих и того, что Алистер Лоу практически дышал ей в затылок, она вспотела. Она вытерла лоб тыльной стороной ладони, стараясь не размазать макияж.
— Изобель Макаслан!
Позвал мэр Ананд.
Изобель украшала площадь, ее платье волочилось за ней, когда она шла. Хлопки стали громче, и на мгновение она почти могла притвориться, что все нормально. На ней было платье, которое она выбрала. Ее помада была безупречна. Ее впечатляющее количество заклинаний точно показывало, какой силой она обладала….
Обладала.
«РАЗВЕ ЭТО НЕ ВАШИ СЫНОВЬЯ И ДОЧЕРИ?»
«ВЫ РАСТИЛИ ИХ ДЛЯ УБОЯ!
Ее желудок сжался. «Я не могу этого сделать», — в панике подумала она.
— Изобель шестнадцать лет, и она единственный ребенок Кормака Макаслана и Хоноры Джексон. Изобель — лучшая в своем классе в Илвернатской подготовительной школе и в течение двух лет была президентом Общества почета молодых заклинателей. Она работает неполный рабочий день в магазине заклинаний своей матери в…
«ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО ТЫ ВЫИГРАЛ ПРИЗ!»
Лишь немногие лица вокруг нее были дружелюбными. Она лихорадочно искала в них своего отца, который слишком широко улыбался. Изобель практически видела, как он мысленно оценивает ценность высшей магии.
Остальная часть речи мэра прошла как в тумане, и Изобель оцепенело поднялась по лестнице на каменную колонну. На нем были вырезаны сотни имен, представляющих сотни чемпионов, сотни жертв. Изабель, конечно, знала историю, но, увидев все это перед собой, в бесчисленных перечеркнутых именах, которые Илвернат похоронил и забыл, у нее по спине пробежала дрожь.
«ТЫ НЕ ПРОЩЕН ЗА ТЕХ, КТО УМЕР!»
Нож мешал ей писать обычным идеальным почерком. Когда она закончила, ее имя выглядело таким же грубым и резким, как порез, который она сама зашила на предплечье. Через двадцать лет, когда другой чемпион Макаслана поднимется по лестнице, чтобы вырезать свое имя, он увидит ее имя, случайное и несовершенное. И, скорее всего, зачеркнутое.
Когда она спустилась по лестнице, то с удивлением посмотрела на свою руку. Обычно она ожидала бы почувствовать покалывание накопленной магии, когда кольцо было вызвано. Вместо этого она ничего не почувствовала. Минуту назад ее мизинец был пуст. В следующую минуту нет.
Кварц
После того, как ее очередь закончилась, Изобель неуверенно направилась к своей семье. Ее отец опустил сигарету и поцеловал ее в лоб, определенно размазав макияж.
— Ты была великолепна, — сказал он.
Ее мать, которая обычно никогда не стояла так близко к своей бывшей семье, натянуто улыбнулась с другой стороны от Изобель. Изобель изо всех сил старалась игнорировать их обоих и сосредоточиться на остальной части церемонии, иначе она могла бы заплакать.
— Алистер Лоу! — Объявил мэр Ананд.
Шум во всем дворе стих, включая протестующих. С тех пор как Алистер чуть не убил того заклинателя в поместье Лоу, он стал самым печально известным из Убойной Семерки. Мэр Ананд медленно отодвинулся от Алистера, когда тот приблизился, как будто он был диким. Там не было никаких достижений, только список фамилий.
— Марианна Лоу, Мойра Лоу, Роуэн Лоу, Марианна Лоу-младшая…
Изобель нахмурилась, когда мэр закончил список. Там не было никакого упоминания о брате Алистера. Она взглянула на столик Лоу и поняла, что он отсутствует. Это казалось странным, когда присутствовали все остальные члены семьи. Она отчетливо помнила его по «Сороке».
— Иннес Торберн! — продолжал мэр.
Казалось, выйдя из транса, протестующие возобновили свои скандирования.
«РАЗВЕ ЭТО НЕ ВАШИ СЫНОВЬЯ И ДОЧЕРИ?»
Не обращая на них внимания, Изобель перевела взгляд через двор на Торбернов, на Бриони. Ее старая подруга была не похожа на саму себя. Ее обычная холодная уверенность сменилась жгучей энергией, когда ее сестра вырезала свое имя на древней колонне. Изобель не могла сказать, какие эмоции терзали ее — смущение, негодование, беспокойство? Но Изобель знала Бриони, и она знала, что означает такое платье. Оно было скандально низким, с бусинками, переливающимися на свету. Это был наряд, предназначенный для того, чтобы его видели. Это было платье чемпиона.
В этот момент Изобель возненавидела Бриони. Ненавидела ее за предательство, ненавидела за то, что она дулась из-за того, что ей не дали шанса разрушить свою жизнь.
«ВЫ РАСТИЛИ ИХ ДЛЯ УБОЯ!»
— Я просто…
Голос ее матери был хриплым. — Я просто хочу, чтобы ты знала, что я люблю тебя.
Она обняла Изобель и сильно сжала, и на глазах у Изобель выступили слезы. На мгновение Изабель подумала, не рассказать ли все матери, даже если сейчас действительно было слишком поздно что-то менять, но потом отец хлопнул ее по плечу.
— В конце концов, я ставлю на тебя и девчонку Пейн, — сказал он. — Парень Лоу не выглядит победителем, понимаешь?
Внезапно стало невыносимо стоять здесь, в ловушке среди толп семей, протестующих и вызывающих клаустрофобию мощеных стен самого Илверната. Изобель вырвалась из объятий родителей и направилась к краю двора, на свежий воздух.
Она не осознавала, что идет к Риду Мактавишу, пока чуть не столкнулась с ним. Он пролил свой коктейль на свои слишком узкие черные джинсы.