Всё началось со скандала

Макнамара Эшли

Она повернулась к нему спиной.

— Почему из всех музыкальных вечеров Ладлоу выбрал именно сегодняшний?!

В ответ София испустила стон. Джулия внимательно посмотрела на нее, выискивая признаки болезни. Если тут кто-то и должен выражать недовольство, так это она сама.

— Ты, случайно, не собираешься упасть в обморок?

София замахала веером перед раскрасневшимся лицом.

— Конечно, нет. Я твердо решила больше никогда не падать в обморок в светском обществе. Это заканчивается ужасными неприятностями.

Джулия

собиралась заметить, что обморок совсем не та реакция, которую София может контролировать, но сестра добавила:

— О, мне вообще не следовало сегодня сюда приходить.

— Не могу сказать, что осуждаю тебя за такие мысли. Сестры Аппертон с каждым годом становятся все ужаснее, правда?

В коридор донеслись звуки новой мелодии. Джулия поморщилась.

Веер Софии застыл напротив лифа.

— Я имела в виду не это.

— Тогда что?

— Только то, что мне вряд ли следует сейчас показываться в обществе.

— Что за чушь. Конечно, следует.

— Но леди Уэксфорд...

Джулия взяла сестру за руку.

— Леди Уэксфорд всего лишь злобная сплетница, которой просто нечем заняться, кроме как устраивать скандалы на пустом месте.

— Ты давай осторожнее и думай, кому это говоришь. — София прислонилась к стене, оклеенной выцветшими обоями в китайском стиле. Из зимнего сада доносились приглушенные фальшивые завывания по мотивам какой-то шотландской песни. — Если она прознает, то постарается погубить и тебя.

— И как же она прознает?

— Мало ли. — София некоторое время молча рассматривала свои ногти. — В любом случае мама пригласила ее на обед в понедельник, так что будь осторожнее в выражениях.

Джулия нахмурилась.

— С какой стати мама пригласила ее на обед? 'Точнее, с какой стати леди Уэксфорд приняла приглашение?

— Сегодня, когда ты уехала наносить визиты, кое-что произошло. — Софин вздохнула и уставилась на лепнину под потолком. — Я знаю, что нужно было поехать с тобой. Тогда, возможно, мне удалось бы избежать всей этой неразберихи.

— Какой неразберихи? — Лицо сестры приобрело сероватый оттенок, и Джулия сжала ее запястье. — София, что случилось?

— Пока тебя не было, меня навестил лорд Хайгейт. — Голубые глаза Софии поймали взгляд сестры. — Он сделал предложение.

— И?

— И я согласилась, — пробормотала София.

— Что? София...

— Не то чтобы я собираюсь довести дело до конца, — поспешно добавила сестра.

— Добрый вечер, дамы.

София ахнула. Джулия резко повернулась. По коридору к ним шли Бенедикт и Джордж Аппертон, постукивая каблуками ботинок по паркету.

Добродушное лицо Аппертона расплылось в улыбке.

— Вижу, вы выбрали разумный путь и спрятались в коридоре. Эта стратегия хорошо спасала меня долгие годы.

Джулия кивнула обоим, мысленно обругав их за неудачный выбор времени, и опустила голову, чтобы не смотреть Бенедикту в глаза.

— Мисс Джулия. — Его хрипловатый голос внезапно

прозвучал совсем иначе. Но почему? Она же слышит его уже многие годы.

Джулия закрыла глаза в тщетной попытке отогнать нежелательную догадку. Вот зачем София дразнилась и говорила, что Бенедикт в нее влюблен? Теперь она начнет сомневаться в каждом его поступке. Что, если глупая шутка Софии окажется правдой?

«Если я навеки останусь холостяком, виновата будешь только ты», — что именно он хотел этим сказать?

Если ей станет известно о его чувствах, то придется разбираться в этих пугающих постоянных ощущениях, которые возникают в его присутствии. В скором времени она просто не сможет их игнорировать. Годы дружбы доказали, что Бенедикт совсем не похож на других мужчин из светского общества, а его служба в кавалерии только усовершенствовала эти знакомые черты характера.

Он стал более серьезным и суровым. Его личность с легкостью может поглотить ее, и тогда Джулия пропадет, потеряет себя, как потеряла себя София в своей безответной любви последних нескольких лет.

— Если нам повезет, — продолжал Аппертон, — эта пытка скоро закончится.

— Возможно, в следующем году, если ты убедишь свою мать в бесплодности усердных упражнений, — произнес Бенедикт.

Аппертон подергал замысловатый узел галстука, слегка сбив его набок.

— Эта женщина лишена слуха, как и мои сестры. Она убеждена в их одаренности. Думаю, в следующем году я сбегу в свой клуб и как следует там напьюсь.

Бенедикт вскинул бровь.

— И как это отличается от того, чем ты занимаешься почти каждый вечер?

Аппертон ткнул его локтем.

— Ну-ну, только не перед дамами. Мне нужно беречь репутацию.

— Боюсь, с этим вы уже опоздали. — Джулия спрятала усмешку, прикрывшись веером. — Если только вы не имеете в виду репутацию прожигателя жизни.

Аппертон прижал руку к сердцу.

— Мисс Джулия, вы меня раните. — И подмигнул. — Кроме того, вы определенно проводите слишком много времени с Ревелстоком, раз употребляете такие выражения, как прожигатель жизни.

— Вы так думаете? — Она посмотрела на него широко распахнутыми глазами поверх кружев веера. — Мне кажется, после нескольких лет, проведенных в кавалерии, Бенедикт мог бы научить меня и более интересным словам.

Аппертон моргнул, затем запрокинул голову и расхохотался.

— Мисс Джулия, просто поверить не могу, что какой-нибудь везунчик до сих пор вас не похитил. — Аппертон предложил ей руку. — Если вы снизойдете до прогулки со мной, мы сможем обсудить, как исправить положение.

Джулия кротко улыбнулась и опустила глаза.

— И оставить черное пятно на вашей репутации? Даже помыслить об этом не смею.

Бенедикт выгнул бровь.

— Кроме того, вкус у нее намного лучше.

Аппертон переводил взгляд серых глаз с Бенедикта на Джулию. Затем с торжественным видом отступил в сторону, оставив их.