Всё началось со скандала
Шрифт:
Джулия расхохоталась на всю комнату, и Бенедикт с удовольствием присоединился к ней, но вдруг его озарило. Если отбросить всякий пафос, он ведь и правда с готовностью возьмет оружие, чтобы защитить ее.
Джулия придвинулась к нему совсем близко,
— Если ты собираешься стать моим рыцарем, я, наверное, должна одарить тебя своей благосклонностью. Кажется, так полагается?
Бенедикт оцепенел, кровь отхлынула от лица, устремившись в пах. Черт бы ее побрал. Конечно, это Джулия, но после того вальса она то и дело появляется в его снах.
Ее
Его дыхание прервалось, и он резко втянул в себя воздух. А что, если сократить эти оставшиеся несколько дюймов, что, если попытаться воплотить свои фантазии в реальность — отвесит ли она ему пощечину? Или откликнется с таким же восторгом и энтузиазмом, что и Джулия из его снов?
Какая-то суета внизу, в фойе, прервала его размышления. Слава богу, пришел кто-то еще. Учитывая репутацию Джулии и то, как она избавляется от ухажеров, его лицо, пожалуй, пылало бы еще долго.
Бенедикт повернулся и застонал, увидев, как по лестнице поднимается Ладлоу, сияющий так, словно сегодняшний обед дается в его честь, точнее, его и Джулии. Высоко подняв голову, мерзавец пристроил свою прогулочную трость в углу.
Бенедикт скрипнул зубами. С каким же удовольствием он разломал бы эту сверкающую дубовую трость о череп Ладлоу!
В довершение всего будущий граф перевел взгляд в их сторону и торопливо вошел в гостиную.
— А, мисс Джулия! — Его улыбка слегка увяла. — Ревелсток. Какое совпадение — увидеть вас тут. Кажется, что в последнее время всякий раз, как я встречаю мисс Джулию, вы тоже оказываетесь рядом, не так ли?
Джулия предостерегающе сжала локоть друга, и Бенедикт, не отрывая взгляда от Ладлоу, накрыл ее пальцы ладонью.
— Я здесь по приглашению.
Она кивнула и лишь слегка прислонилась к нему, но по плечу Бенедикта пробежали приятные мурашки, а ощущение ее близости усилилось.
— Ну да. Что ж. — Ладлоу переступил с ноги на ногу, словно впервые в жизни не знал, что сказать. — Погода ужасна. Совсем не похоже на весну.
— Действительно. — В свой односложный ответ Джулия вложила весь холод вечернего ветра.
Бенедикт с трудом подавил усмешку.
София уставилась на бокал, который лакей сунул ей в руку. Темно-красная жидкость плескалась в нем от края до края, источая сладкий, насыщенный аромат, от которого крутило в желудке. Когда они спустятся вниз, к обеду, она не сможет проглотить ни кусочка.
Мистер Сент-Клер поднял бокал, другой рукой разглаживал бордовую парчу жилета на животе.
— Тост. За счастливую чету.
Все остальные в гостиной последовали его примеру. София попыталась улыбнуться, но побоялась, что у нее не получилось. Ее взгляд метался от лица к лицу. Леди Уэксфорд, поднося бокал к губам, нахмурилась еще сильнее, чем раньше.
Ладлоу улыбнулся ей. Да как ом смеет поощрять
И зачем только мама пригласила его в свидетели ее унижения? Спрашивать бессмысленно. Она отлично знает — мать рассчитывает, что Ладлоу сделает предложение Джулии.
Подумав об этом. София опрокинула в рот весь бокал хереса. Жидкость обожгла желудок и неприятно в нем заплескалась. Остается лишь надеяться, что Джулия откажет ему. Она весь вечер держится так близко к Бенедикту, что их можно принять за обрученную пару.
В дверях появился Биллингз.
— Обед подан.
Мистер Сент-Клер предложил супруге руку и повел ее к лестнице. Сильно выпрямив спину, он зашагал вниз с таким видом, словно направляется в тюрьму, а не в столовую. Джулия последовала за родителями с Бенедиктом, предоставив Ладлоу сопровождать леди Уэксфорд.
София с силой выдохнула. Еще несколько часов, и этот фарс закончится. Она поставила пустой бокал на столик и повернулась к Хайгейту, внимательно смотревшему на нее.
— Вы что, не собираетесь сопроводить меня на обед?
— Пока нет. С вашего позволения, мне хотелось бы вам кое-что сказать.
В ответ София только вскинула брови.
— Если вы не потрудитесь хотя бы притворяться и подыгрывать, то ничего не выйдет.
— Правда? А я-то думала, что, когда пойду на попятную, все сразу станет очевидным.
Хайгейт подошел ближе, не отводя oт нее взгляда.
— Глядя на ваше поведение, никто не поймет, почему вы вообще приняли мое предложение.
— Можно распустить слух, что меня заставил отец. — Как будто бы папа на такое способен. Все, что касается замужества, он предоставляет решать супруге, а сам занимается более мужскими делами.
Хайгейт скрестил на груди руки, задев Софию локтем.
— Никто в это не поверит, ведь вы уже совершеннолетняя.
Она презрительно хмыкнула.
— У вас ко всему такой логический подход?
Хайгейт кивнул.
— Логика никогда не подводила меня, а если я отказывался ей подчиняться, впоследствии мне приходилось сильно сожалеть об этом.
Пламя свечей, мерцая, подчеркивало его морщины у глаз и на лбу. И в точности, как на том балу у Послтуэйтов, у Софии заныли пальцы от желания разгладить эти морщины. Она сжала руку в кулак, мысленно обругав себя за полный бокал хереса, выпитый на голодный желудок.
Хайгейт не проявлял никаких эмоций, но что-то промелькнуло в его взгляде. На секунду-другую тени в его глазах сделались глубже, и у Софии возникло ощущение, что он думает о своем первом браке. Его жена умерла, и сомневаться в этом бессмысленно. Но София не могла поверить, что общество могло бы принять убийцу. Любил ли Хайгейт свою жену когда-нибудь или их брак был пустой договоренностью во имя соблюдения приличий?
Договоренностью, о которой он просит ее сейчас. Фасад, притворство, необходимое для сохранения их репутаций.