Всё началось со скандала
Шрифт:
Она махнула рукой.
— Я уже практически старая дева.
— Исключительно по собственному выбору.
Она пожала плечами.
— Пожалуй.
— Сколько вам лет?
— Двадцать три.
— Такая юная, — пробормотал Хайгейт столь тихо, что Софии пришлось сильно напрячь слух, чтобы разобрать слова. — Полагаю, вполне естественно, что вы пока не осознаете всех последствий.
София даже задохнулась от возмущения. Как она может не осознавать последствий? Пусть для него она юная, но это же не значит,
За спиной послышался скрип сапог по гравию. Она давно знакома со светским обществом, но до сих пор не встречала человека, равного Хайгейту в самоуверенности, что говорит о многом. Он поймал ее руку, София резко повернулась, и их глаза оказались на одном уровне. Может, он как Наполеон — нехватку роста компенсирует гордостью?
— Чего же я не осознаю, милорд? Пожалуйста, объясните мне доходчиво.
Хайгейт наклонил голову.
— Приношу свои извинения. Сейчас мы практически незнакомы, но со временем научимся ладить.
София вздернула подбородок и подавила удовлетворенную улыбку, когда он чуть приподнялся на цыпочки, чтобы остаться на одном уровне.
— Уверяю вас, такого не произойдет. Если до этого я и не планировала вам отказывать, то сейчас чаша весов склонилась не в вашу пользу.
— Я вижу, вам наплевать на свою репугацию. На мою тоже?
Внезапно ее охватило чувство благодарности к Уильяму. Сам того не подозревая, он предоставил ей оружие против Хайгейта.
— Ваша репутация вас опережает, милорд.
Долгие несколько секунд он смотрел на нее пронзающим, оценивающим взглядом. Покрасневшие щеки слегка защищали ее от ощущения прозрачности, как будто последние желания и надежды лежали перед ним обнаженные. Взгляд Хайгейта раздевал ее.
София задрожала и плотнее закутала плечи накидкой.
— Значит, вы слышали о моей первой женитьбе, — наконец, произнес он.
Победа была близка, и она позволила себе улыбнуться.
— Да.
Хайгейт махнул рукой.
— Разумеется, исключительно сплетни. И что же вы слышали?
София прикусила губу. Не может же она обвинить его и убийстве. Он вхож в общество. Ее родители впустили его в свой дом. То, на что вчера утром намекал Уильям, вряд ли является предметом всеобщего обсуждения.
А если серьезно поразмыслить, то леди Уэксфорд ни за что не позволила бы брату показаться у Послтуэйтов, приложи он руку к гибели своей жены. Эта мысль, конечно, то еще утешение.
— Сплетни, как вы и сказали, — отозвалась София.
— Если вас это успокоит, я расскажу вам о случившемся. Все довольно просто: я заключил то, что считал удачным браком. Но то, что считается удачным в обществе, и то, что является удачным на самом деле, — две совершенно разные вещи. В двух словах — мы с ней совершенно не подходили друг другу, но осознали свою ошибку слишком поздно.
В
— Понимаю. — Но она не поняла. Точнее, не полностью. Его объяснение затронуло только половину истории. Но может быть, он никогда не слышал мрачных намеков. Разве одно это не опровергает их?
— Не уверен, что понимаете. С того времени я предпочитаю избегать подобных хитросплетений и держусь в стороне от общества. Слухи и сплетни превратили мой брак в то, чем он был, об этом не перестает напоминать мне моя сестра.
— Я не понимаю. Зачем же вы делаете мне предложение, если не хотите жениться снова?
Хайгейт потер руки. От резкого ветра щеки его покраснели.
— Я должен жениться. Мой долг оставить после себя наследника, чтобы передать ему титул.
— Для этого именно во мне нет никакой необходимости. Подойдет любая молодая мисс. Даже вдова.
Хайгейт тяжело вздохнул.
— Теперь у меня нет другого выбора, кроме как сделать предложение вам. И вы должны это понять. Не сделай я этого, да еще принимая во внимание мой первый катастрофический брак, любая приличная семья меня отвергнет. Мне не нужны новые черные метки на своем имени.
В душе Софии закипел гнев, но его жар немногим согревал в этот холодный день.
— Значит, вот оно как. Из-за нескольких минут мне диктуют, как провести всю оставшуюся жизнь. А я даже не могу назвать это неосмотрительностью. Боже мой, тем вечером вы меня даже не поцеловали, и нас все-таки вынуждают к браку, браку, должна добавить, которого никто из нас не хочет!
Хайгейт положил руки ей на плечи, скользнул ладонями по шерстной накидке вверх к шее, обхватил ладонями ее лицо и погладил скулы.
София втянула полные легкие холодного воздуха. Его глаза сверкнули уже знакомым ей напряжением, которое она замечала раньше во взглядах прежних поклонников. Впрочем, Софии никогда не поддавалась соблазну позволить поцеловать себя. Стоило ей уловить малейший намек на приближающийся поцелуй, она резко поворачивала голову, подставляя щеку.
Помешать Хайгейту будет сложнее, ведь его хватка прожигает плоть.
— Хотите скрепить сделку поцелуем? Или находите меня слишком отталкивающим?
София уловила в ею словах внезапную горечь. Пусть нельзя назвать внешность Хайгейта классической или точеной, но он не был отвратительным. И эта мысль потрясла Софию до глубины души. Когда-то она поклялась, что не поцелует ни одного мужчину, кроме Уильяма! А сейчас, стоя в саду под низко нависшим небом, чувствует себя заинтригованной.
— Я не считаю вас отталкивающим. — Ее щеки запылали.
Губы Хайгейта растянулись в ироническом подобии улыбки.
— Вы просто искушаете меня, хочется проверить искренность ваших слов.