Всё началось со скандала

Макнамара Эшли

— Да ладно тебе, — добавил Бенедикт, не дождавшись ответа. — Со мной ты будешь куда счастливее, чем с Ладлоу.

— Мама найдет способ снять тебя с крючка. Она предпочитает Ладлоу.

— Черта с два!

Джулия даже не вздрогнула, услышав ругательство, годы знакомства приучили ее к этому. В подобных случаях она всегда завидовала свободе, с которой Бенедикт позволял себе выражаться.

— Видишь ли, Ладлоу станет графом.

— А я всего лишь второй сын со скудными средствами. — Горечь в его голосе потрясла Джулию сильнее, чем богохульство.

Никогда раньше она не слышала, чтобы Бенедикт с такой желчью говорил о том, что родился вторым.

— Совсем ни к чему жертвовать собой ради меня. Я вполне способна отказывать Ладлоу до тех пор, пока он не сдастся. Напрактиковалась, знаешь ли. Хотя... — Джулия прикусила губу. — Возможно, не будь у меня столько практики...

Бенедикт со свистом втянул в себя воздух.

— Это ты о чем?

— Да, в общем-то, ни о чем. Просто вспомнила одно замечание Ладлоу.

Вот это она сказала напрасно. Сильные пальцы стиснули ее локоть.

— Какое еще замечание?

Судя по голосу, Бенедикт не потерпит возражений. Будь оно все проклято. Джулия хочет забыть то, что наговорил ей Ладлоу, а не сообщать это Бенедикту.

— Похоже, я успела заработать определенную репутацию...

Пальцы сжались сильнее.

— Как он смеет сомневаться в твоей респектабельной репутации?

— О да, только вот ты затащил меня в темную комнату для разговора наедине.

Бенедикт опустил руку и отошел — на нее повеяло холодом. Судя по шагам, он направился в дальний конец комнаты.

— Это совсем другое. Клянусь богом, я его вызову.

— Ничего подобного ты не сделаешь. Мне плевать на Лалдоу, все это не настолько важно, чтобы ты рисковал своей жизнью.

Глухие шаги направились обратно. Бенедикт снова навис над ней.

— Что именно он тебе сказал?

— Всего лишь заметил, что я отказала каждому, кто делал мне предложение. Ты не можешь вызвать его за это на дуэль.

— В таком случае из-за чего же ты так расстроилась?

— Похоже, я отказала столь многим, что теперь меня считают холодной рыбой.

— Ладлоу тебе такое сказал? — Зашуршала ткань. Джулия представила себе, как натянулся его фрак, когда Бенедикт запустил пальцы в волосы. Нет, опять шаги. Он идет к двери. — Я должен связаться с Аппертоном. Он будет моим секундантом.

В голове вспыхнуло воспоминание: ей девять лет, она поскользнулась на камне. Мгновенное ошушение невесомости, затем громкий всплеск. Бенедикт с побелевшим лицом колеблется всего секунду, затем прыгает за ней. Его голова дважды исчезает под грязной водой, прежде чем она вытаскивает его наружу. Как мало он изменился, по-прежнему впадает в панику из-за пустяков.

— Бенедикт!

Услышав свое имя, он резко остановился. Видимо, она тоже обладает властным голосом.

— Ладлоу мне такого не говорил, во всяком случае, не этими словами. Хотя смысл я отлично поняла. Кажется, он решил, что это делает меня идеальной для него невестой.

— Идеальной невестой? — В его голосе прозвучало отвращение. — Да кому нужен такой брак?

Джулия глубоко

вздохнула. Она никогда не думала, что ей придется признаваться в подобном мужчине, пусть даже они знакомы почти всю жизнь.

— Мне.

Секунда-другая полной тишины.

— Это ты не всерьез.

— Еще как всерьез. Я несколько лет наблюдала за тем, как моя сестра изнывает от чувств, которые якобы должны делать человека счастливым. Ей они не принесли ничего, кроме боли и страданий. Так зачем же мне открывать свое сердце для чего-то подобного?

В голове всплыла картина, от которой Джулия так давно пыталась избавиться. Ее передернуло. Она зажмурилась и прогнала воспоминание прочь. Ни к чему вспоминать тот день, даже если он имеет более непосредственное отношение к ее отказу от любви, чем все, что совершила София.

— И ты совсем не веришь в то, что все-таки стоит рискнуть? — Бенедикт незаметно подошел к ней ближе, и голос его пророкотал в нескольких дюймах от ее уха. Властные интонации исчезли полностью, сменившись чем-то низким, бархатным, искушающим, от чего внутри у нее все превратилось в жидкий огонь. — Если на твои чувства ответят...

— Не на что отвечать, у меня их нет. — Джулия испустила смешок.

Несколько мгновений только его дыхание, поверхностное, жесткое, возбужденное, нарушало тишину в комнате.

— У тебя нет чувств? Ни за что не поверю. Я помню, как ты забиралась на деревья, чтобы положить птенцов обратно в гнездо.

Вот тут ей следовало бы рассмеяться, но вместо этого по спине пробежала дрожь, так убежденно звучал его голос.

— Верь во что хочешь. Только я-то знаю всю правду о себе.

— А вот в этом я не уверен. — Дрожащие пальцы прикоснулись к ее шее. Пульс Джулии мгновенно ускорился, она со свистом втянула в себя воздух, и в темноте это прозвучало особенно громко. — Просто невозможно, чтобы ты и сейчас утверждала, будто ничего не чувствуешь.

О, она чувствует, чувствует слишком сильно, и ощущения эти невероятно соблазнительны.

— Ты не убедишь меня в том, что хочешь выйти замуж, не испытывая вообще никаких нежных чувств.

Джулия потянулась в надежде успокоить его, но тут же спохватилась и сжала пальцы в кулак. Лучше не прикасаться к нему сейчас, когда он в таком странном настроении.

— Я буду далеко не первая. — К примеру, мама выходила замуж именно по такой договоренности. — И не последняя.

— Значит, ты упустишь то лучшее, что может предложить нам жизнь.

— Зато уберегу себя от боли и страданий, когда все это рухнет.

— Ради некоторых вещей можно вытерпеть даже боль. И уж точно стоит ради них рискнуть.

В темноте Джулия не заметила его движения, но накал эмоций обострил все остальные ее чувства. Единственное предупреждение — шелест ткани. Но прежде чем мозг успел сообразить, что означает этот звук, Бенедикт грубо схватил ее за плечи и впился губами в рот.

Г лава 9