Всё не случайно
Шрифт:
— Не знаю, — шепчу. Я вообще с ним ничего не знаю. — Только не осуждай меня, пожалуйста.
— Ну что ты, девочка моя, как я могу тебя осуждать? Я прекрасно тебя понимаю. Ты любишь. Сильно любишь. А в любви нет правил. Она часто бывает противоречивой, сложной, непонятной. Но если она есть в жизни человека хотя бы даже и на короткий срок — это огромное счастье. Несчастные люди не те, которые потеряли любовь, а те, которым не довелось её найти.
— Спасибо, мам, — шепчу в слезах. Она как всегда права. Когда мы разошлись с Тимуром в первый раз, мне было очень больно, но спустя время я была благодарна,
Мы разбредаемся с мамой спать уже после полуночи, и я долго ворочаюсь. Как бы ни гнала эти мысли, всё равно думаю о том где он и с кем. Мы ведь в верности не клялись. Что, если я — это просто удобно? Подобие семьи, завтраки, обеды, ужины. Управляющая, юрист, мать ребёнка ещё и секс в одном флаконе. Кажется, мне мало платят. Горького усмехаюсь над вообще не смешной шуткой. На самом деле, Тимур платил огромные деньги, постоянно покупал Руслану всё необходимое и спрашивал нужно ли ещё что-то. Закрыл мой долг. Точнее, долг Ани. Определил её в клинику. Ну это же всё из-за чувства вины? Благодарности за сына?
Пока я ищу решение ребуса, слышу, как вибрирует телефон. "Тимур". Выхожу на балкон, чтобы ответить.
— Алло, — тихо произношу.
— Привет, Вик, — устало произносит, словно затягиваясь. — Разбудил?
— Да нет. Как раз уснуть не могу. Ты что куришь? — снова затяжка.
— Не, это пацаны курили, я рядом стоял, — смеётся. Видимо, что-то случилось. — Почему уснуть не можешь?
— Мозг отвлекает, думает обо всём. Такое чувство, что ты не приедешь завтра, а сейчас звонишь мне об этом сказать, — ощущала я это нутром.
— Ты ещё и экстрасенс, — улыбается, а мне вот не до смеха. — Прости, но да. У меня некоторые трудности, я не приеду.
— Хорошо, я поняла, — стараюсь сдержать обиду, разочарование, подступившие слёзы.
— Не обижайся, — просит Тимур.
— Какие обиды? — делаю вид уверенной в себе Вики, до боли впиваясь ногтями в ладошки. — Мы ничего не обещали друг другу. Руслану я постараюсь объяснить.
— Не обещали, — эхом повторяет за мной. — Ладно, поцелуй Руслана от меня. Спокойной ночи.
— Спокойной, — глушу слёзы ровно до тех пор, пока не кладу трубку. Ненавижу сентябрь. Всё как все эти четыре года. Его нет рядом. Появляется, когда удобно. Уезжает, когда надоело. Звонит, шутит, а у меня сердце разрывается.
Сижу на балконе, пока окончательно не замерзаю. Иду на кухню, чтобы выпить успокоительное, иначе вообще не усну. Гоню от себя вообще все мысли. Подумаю об этом в другой раз.
С утра понимаю, что сидеть холодной сентябрьской ночью на балконе была не такой уж хорошей. В горле режущая боль, голову ломит, глаза слезятся. Плевать, всё равно поеду работать. Иначе дома сожру себя.
Ближе к обеду, сделав все дела на работе, принимаю решение съездить к Ане. Ну чтобы совсем себя морально добить. Как бы я не старалась отвлечься, мыслями возвращалась к Тимуру. Почему всё так? Почему мы не можем жить обычной семьёй? Мне не нужны его деньги и авторитет. Я хочу полноценную семью. Я хочу состариться с ним. Я никого больше так не полюблю.
За дорогу два раза чуть не создаю аварийную ситуацию. Кажется, Вика, пора включиться. У тебя всё ещё есть сын и мама.
Вскоре
— Доброго дня, Виктория Андреевна.
— Здравствуйте, — чуть сипло. — Как моя сестра?
— Лечение проводится согласно плану, но, я полагаю, займёт больше времени. Ваша сестра достаточно агрессивна. На групповых занятиях устраивает дебош, поэтому их пришлось отменить. В общем, мы делаем всё возможное, но она угрожает даже суицидом. Попробуйте поговорить с ней. Быть может, у вас получится что-то ей внушить.
Вхожу в палату. Аня сидит на кровати бледная и худая. Закрываю глаза, чувствуя, как по щеке скатывается слеза.
— О-о-о, какие люди! — ядовито подмечает. — Какие люди. Сестрёнка! Пришла полюбоваться? Нравится?
— Привет, — спокойно начинаю. Отвечать злом на зло ни к чему хорошему не приведёт. — Нет, разрешили посещения, я и приехала. Говорят, плохо себя ведёшь? Дебоширишь?
— Дорогая моя сестрёнка, а если бы тебя против воли закрыли в этой чёртовой палате, ты бы радовалась? — переходит на крик.
— Ты больна. И это для твоего же блага.
— Зато вы все здоровые, я смотрю. Живёте и жизни радуетесь. Ты думаешь, твой Тимурчик приехал, и всё? Жизнь удалась? Ты же ему всё простила, наверное. Ты же у нас мать Тереза. Вся такая добрая, вся такая правильная. Да? У тебя же всю жизнь всё на блюдечке. Все тебя любят, всё у тебя получается. Чего ты молчишь? Чего молчишь? — скатывается вторая слеза. Она уже не сидит на кровати, а стоит около окна. Меня предупредили, что за дверью санитары, и, если что, они войдут.
— Да, Ань, радуемся жизни, — спокойно начинаю я, утирая поток слёз. — У меня вот сестра больна и винит во всём окружающих. Мама каждую ночь слезами обливается по тебе и папе. Я сына полгода не видела из-за тебя! Антон, боже, как он страдал. Прятался полгода по твоей вине, и о тебе каждый раз спрашивал! Каждый чёртов раз, пока ты по клубам обдолбанная по кабинкам трахалась за новую дозу. Меня избивали, Аня. За бабки эти чёртовы, которые я обещала отдать за тебя. Тимур, да, Тимур мне помог. И да, я простила его, потому что нужно уметь прощать. Это всегда сложно, но нужно находить в себе силы. И да, у меня всё получается. Пахать на двух работах, сыном заниматься, маме помогать. Я со всем легко справляюсь. Только знаешь что самое страшное? То что папа умер, а я его поддержку чувствую каждый день. Я знаю, что он всегда где-то рядом, помогает и оберегает. А ты живая, стоишь в метре от меня, моя старшая сестра, с которой мы на вечеринки сбегали, перед родителями прикрывали, заступались друг за друга, только я тебя не чувствую. Ты просто выбрала себя, Аня, наплевав на всех нас.
Под конец слёзы уже ручьём бежали по щекам, мне казалось, что я в шаге от истерики. Аня молча слушала меня, и на секунду мне показалось, что взгляд стал осознанным.
— Зря я пришла.
Выхожу из палаты, чувствуя себя максимально разбитой. Подхожу к окну, глядя как за окном к некоторым больным приезжают родственники, и те обнимают их со слезами на глазах. Видимо, у Ани ситуация тяжелее. Она обижена на всех.
Слышу, как звонит телефон, но я не отвечаю. Судя по непрерывным повторяющимся звонкам, это Тимур. С ним у меня тоже нет желания говорить.