Всё не случайно
Шрифт:
— А может надо было отлежаться?
— Я бы с удовольствием, но сегодня была проверка. А сейчас мы едем к Ане, но я не за рулём. Хотя ты, наверное, знаешь. Всё-таки затребовал отчёты? — с улыбкой спрашиваю. Нет, меня это не злило. Мне было без разницы. Скрывать мне было нечего, менять своё окружение и дела я не планировала. Да и отношения у нас не такие.
— Нет, — смеётся. — Но раз ты болеешь, за тобой следят чуть тщательнее.
— Какая забота, — тоже смеюсь.
— Вик, будь осторожна, — уже серьёзно просит парень. А ещё
— Кто бы говорил, — хмыкаю в трубку.
— Поцелуй от меня Руслана.
— Я от себя поцелую. А ты, как приедешь, сам поцелуешь. Может и дело ускорится. Мне и так ещё выслушивать недовольство малыша.
— Передай тогда, что я его люблю. Ладно, мне бежать надо. Пока.
— Пока.
Его люблю. А как же я? Ещё в моей голове отпечатались его слова "когда-то любимая девушка". Когда-то — это я сказала давно или он любил меня уже давно?
В больнице нас встречают. Я остаюсь сидеть на лавочке, а Антон идёт к Ане. Я не в восторге от этой идеи, в первую очередь, из-за Антона, но это не мне решать. Стараюсь просто расслабиться, и это отлично выходит. Клиника находится вдали от города, и здесь отличная природа: высокие деревья за оградой, чистый и свежий воздух, даже облака словно выше и красивее. Само здание клиники новое и достаточно величественное. Словно здесь какая-то школа, а не место для лечения зависимых.
Спустя десять минут выходит Антон. Он молча садится на лавочку, смотря куда-то вдаль. Не начинаю разговор первая. Мне так жаль, что такой светлый парень пережил столько из-за Ани. И её предательство, и побег, жизнь в страхе, душевные терзания.
— Поехали? — наконец спрашивает он.
Молча встаю и направляюсь к машине. Едем в тишине. На обратной дороге я даже заснуть умудряюсь. Болезнь всё же даёт о себе знать. Разлепляю веки лишь когда машина останавливается у торгового центра.
— Я обещал Руслану подарок.
— Да ему уже свой магазин открывать можно, — бормочу я. — Захвати кофе.
Жду парня на улице, дыша холодным свежим воздухом. Тоша выходит спустя пятнадцать минут, вручая мой кофе.
— А теперь к малому.
По дороге говорю держать путь до мамы. Антон заметно повеселел и даже подпевал песням из радио.
Руслан дико обрадовался Антону. А от его подарка был в восторге. Груша. Для трёхлетнего ребёнка. Антон даже начал учить его бить её, чтобы не навредить себе. Когда я попыталась возмутиться, мне сказали, что это не моё женское дело. Я старалась напомнить, что это мой сын, но кажется, это не имело значения.
Мама тоже была очень рада Антону. Про поездку к Ане мы промолчали. Поужинали, а потом игры детей возобновились.
— Антон, ты проиграл, — смеётся Руслан, когда Тоша проигрывает по силе удара, поддавшись.
— Ну что я могу поделать, ты сильнее, — разводит руками Антон.
— Мама, ты видела? — эмоции так и лезут наружу.
— Видела, малыш, — нежно произношу, крепко обнимая
— Ну нет, — начинает канючить.
— Никакого нытья, — твёрдо говорит Антон. — Ты забыл?
— Мужики не канючат, — надув губы, сообщает мой малыш, а я еле сдерживаюсь, чтоб не засмеяться.
— Зубы чистить и спать.
— Завтра придёшь? — уже спокойно спрашивает Рус у Антона.
— Даже погулять сходим.
Дальше их разговор я не слышу, так как меня отвлекает телефонный звонок. "Тимур". Что сегодня с ним?
— И снова здравствуйте!
— Как ты? — сходу начинает, но слышит голос Руслана. — Там сын?
— Ага, — с любовью смотрю через балконную дверь. — Антоху доводит.
— Он что, домой вообще не собирается? — нервозно произносит Тима.
— Почему? — хмурюсь. — Скоро поедет.
— Скоро? А что вы так долго делали?
— Ну, грушу купили Руслану. Потом они играли, затем мы ужинали, потом снова играли. Стой, подожди, — догадываюсь. — Ты ревнуешь что ли?
Молча сопит в трубку.
— Можешь бросить это дело. Руслан о тебе каждую минуту спрашивает. Крёстного он тоже любит, но папу мы ждём, как никого. Так что никто его не уведёт.
— А тебя? — серьёзно спрашивает.
— Что меня? — непонимающе уточняю. Кажись, уже и мозг отказал в работе.
— Тебя никто не уведёт?
Открыв рот, зависаю.
— Вика! — требовательно зовёт Бесоев. — Если хоть кто-то посмеет приблизиться, я разнесу в пух и прах, ты поняла меня? Уничтожу, глазом не моргнув.
Мне бы психануть, сказать, что него дело, и трубку бросить, но я лишь глупо улыбаюсь.
— Вика! — снова зовёт. — Ты оглохла?
— Нет, слышу. Я тебя поняла.
— Что ты поняла?
— Что если меня уведут, то в пух и прах. Антон — близкий мне человек, но на этом всё. Можешь не ревновать.
— А я ревную. Я пиздец как ревную. От одной мысли, что ты готовила ужин кому-то, а не мне. От мысли, что тебе с кем-то весело и хорошо. От мысли, что кто-то вас знает, возможно, даже лучше меня. И от мысли, что когда-то ты устанешь и уйдёшь к кому-то. Будешь смотреть на него с нежностью, — в его голосе было столько злости, словно я уже нашла кого-то. — И любить.
— Не буду, — перебиваю. Не хочу, чтобы он страдал. — Так, как тебя, никого не буду. Выдохни. Мы ждём тебя.
— Знаешь, что я сделаю с тобой, когда вернусь? — хрипло говорит Тима.
— Нет, но очень хочу узнать, поэтому поторопись.
— Учти, что ревновать я не перестал.
— Учла. Целую.
Тимур сбрасывает, а я продолжаю глупо улыбаться. Я тоже ему нужна.
Антон выходит ко мне на балкон.
— Уснул?
— Уснул. Ты мало болеешь? В дом пошли.
И то верно.
— Вик, я на самом деле ещё кое-что хотел сказать. Я... я девушку встретил, — рассказывает Леонов, пока мы сидим на полу, облокотившись на кровать. — Оля. И, кажется, я влюбился.