Всё не случайно

Шаманская Асия

Сажусь в машину, уезжая подальше от этой клиники. Слёз нет, внутри тоже ничего нет. Пустота.

Тимур звонит уже пятнадцатый раз, и я ставлю на громкую, пока еду домой.

— Слушаю, — выходит совсем сипло и неважно.

— Какого чёрта, — рычит Тимур. — Ты не берёшь трубку?

— У меня не было возможности, — безразлично отвечаю я.

— И чем же ты была занята?

— Так меня же всегда твоя охрана пасёт. Позвони им и спроси.

— Вика, — угрожающе спокойно говорит Тимур. — Они не пасут тебя. Они охраняют. И я не

требую с них отчёта, но если ты сейчас же мне не скажешь где ты и почему не брала трубку, то мне будут его предоставлять!

— Мм, — мычу, кривясь от боли в горле. — А где ты? Не хочешь сказать?

— Я работаю.

— Тогда можешь позвонить охране и попросить отчёт, — и сбрасываю.

Как же я устала. Я всегда старалась быть дипломатом, но мои силы на нуле. Это от усталости и переживаний, я понимала. Но я устала быть хорошей девочкой.

Тимур снова звонит, но я не отвечаю. Дома оказывается, что у меня температура. Сил и настроения и так нет, а дома ещё приходится выслушивать от сына, что папа обещал приехать. Мама, видя моё состояние, забирает Руслана с собой, увлекая какой-то игрой или упражнением. Уверена, что и спать уложит успешно. Прости, сынок, но сил нет сегодня ни на что.

Ночью встаю попить, чувствуя себя разбитым корытом, по пути проверяя Руслана, который сладко спит. Температура не спала или снова поднялась. Выпив жаропонижающее, собиралась идти дальше спать, но вижу СМС на телефоне от Тимура: "Открой дверь". Смотрю в окно, где стоит его царский кортеж. Видимо, увидел свет в окне, и написал. Выхожу к нему в подъезд, как есть в шортах и широкой футболке вкупе с красными глазами. Тимур смотрит исподлобья, стиснув зубы, и молчит.

— Если ты хотел помолчать, то я пойду, спать хочется, — хрипло и сипло, но с гордостью говорю я.

— Ты что, болеешь? — спокойно спрашивает Тимур, но это спокойствие пугает больше.

— Да, поэтому мне бы хотелось обратно в кроватку.

— Что происходит? — устало вздыхает парень.

— Сейчас?

— Вообще.

— Вообще ночь происходит, все спят. С утра поедут на работу. Если вообще-вообще, то осень на улице, двадцать первый век. Или тебе ещё раньше? — наверное, срываться на нём из-за собственных ожиданий и обид неправильно, но в данный момент мне слишком плохо и морально, и физически.

Тимур недобро усмехается.

— Вика, давай ты перестанешь клоунничать и так со мной разговаривать. Я не для этого среди ночи приехал.

— Кстати, да. Ты же был занят, не мог приехать.

— Но вот я здесь. Ты ездила к Ане, она наговорила гадостей? — всё же пытается понять Тимур мою агрессию, природу которой даже я не до конца осознаю.

— Ты переплачиваешь охране. Отдай приказ, чтобы в следующий раз под дверями стояли.

Я вижу, как Тимуру тяжело сохранять самообладание, но страха у меня не было. Может, он на меня разозлиться и дело с концом? Будет просто к сыну приезжать.

— Кстати, где они? — всё же хмурюсь. Они всегда рядом,

мало ли где его будут поджидать. Его конкурентам явно известно, что он ко мне приезжает. Но угрожать всем, с кем он спит вряд ли будут. Другое дело Руслан.

— На улице, — внимательно разглядывает меня, пытаясь уловить хоть что-то. — А что, переживаешь?

Молча смотрю в его глаза. Не знаю, что видно в моих, но в его транслируется злость вперемешку с беспокойством и... нежностью что ли?

— Я сам себе охрана, — показывает пистолет, пока я хлопаю глазами. — Ты знаешь, когда-то любимая девушка мне сказала фразу, что когда человек хочет кого-то обидеть — это значит, что он сам глубоко ранен.

Я не успеваю отреагировать, когда Тимур резко притягивает меня в свои объятья. Врезаюсь носом в грудь парня. Чувствую его запах, его сильные руки на мне, но не сдаюсь. Кладу ладошки на его руки, пытаясь оттеснить:

— Отпусти, — тихо и без "клоунничества" прошу я. Но Тимур просто молчит. — Я не хочу сегодня разговаривать. Я хочу лечь и уснуть.

— Я сейчас уеду, а приеду неизвестно когда. У меня некоторые проблемы. Вас они не коснутся, но я очень прошу тебя, не делай так больше. Если я звоню, бери трубку. Если прошу о чём-то, старайся делать. Я начинаю нервничать.

— А это же только на меня распространяется, я правильно понимаю? Ты можешь пропасть и не звонить, не отвечать, заниматься неизвестно чем, а я должна просто ждать и верить, как жена декабриста, да? Я же не переживаю.

— Вика, тебя ещё недавно всё устраивало.

— А теперь перестало! — кажется, теперь вместе со злостью в глазах ещё и слёзы сверкают. Хорошо, что у мамы тамбур, а соседка уехала и не видит этот спектакль. Злилась я на всех: на себя за свою любовь и слабость, на него за его отсутствие, на Аню, на весь мир.

— Маленькая моя, прости. От меня ничего хорошего, согласен, но по-другому не будет. Мы не должны были всё это начинать, но мы перешли грань. Либо всё остаётся, как есть, либо... — не договаривает, а у меня сердце, кажется, остановится сейчас.

— Либо?

— Либо у нас будут только рабочие отношения и сын, — всё же проговаривает, также сильно сжимая меня в руках.

Я пытаюсь представить жизнь без него, и сразу становится тошно. Боже, как же сложно жить. Ещё пять минут назад сама хотела этого, а сейчас уже на грани истерики. Спокойно, Вика, ты уже пережила это когда-то.

— А ты чего хочешь? — всё же спокойно спрашиваю я.

— Больше всего на свете я бы хотел остаться здесь с тобой и сыном и никуда не уезжать, но есть определённые обстоятельства, изменить которые я не в силах. Однако насильно заставлять я тебя не собираюсь. Если это причиняет тебе боль, я уйду, обещаю. Руслана не брошу, буду помогать и видеться.

Взвешиваю и думаю. Я не готова пока без него.

— Я... — слова застревают в горле комом. — Я не знаю сколько ещё продержусь, но я не готова отпустить тебя.