Все не так закончилось
Шрифт:
Роберт Бэйкер с его критикой неизбежного зла тут же полетел на тумбочку, а я закуталась поглубже в одеяла. Его глаза на экране казались ярче и голубее, и песчано-светлые волосы были зачесаны назад. Приталенный серый костюм подчеркивал его изящную фигуру, а подпись под его белой рубашкой сообщала: «”Стаффорд групп” покупает контрольный пакет акций компании TQV Air-Bag Systems».
Он обсуждал новое руководство, прогнозируемую прибыль и вопросы научных исследований и разработок. А затем он улыбнулся симпатичной журналистке, задававшей ему все эти вопросы.
– Прекрасный
От этого его утверждения – ответа на вопрос, которого я не слышала – у меня в жилах закипела кровь. Конечно, он не обращался ко мне, хотя это вполне могло быть и так, но его слова заполнили пустоту, которая преследовала меня даже в постели.
Его губы шевелились, и Эшли Джонсон – невозмутимая журналистка Пятого канала – что-то говорила, запинаясь. Должно быть, ее нарумяненные бронзой щеки скрывали поистине королевский румянец. Я нажала на кнопку звука, и он после минуты тишины продолжал свой разговор с Эшли, глядя через камеру прямо на меня.
– Нет, я не соглашусь, – произнес он в ответ на какое-то из ее утверждений. – Для меня причина того, что я здесь… того, что я приобрел TQV… не в том, чтобы удовлетворить… ну, хорошо, да… в какой-то мере я хочу владеть этой компанией… я хотел этого годами… но я собираюсь сделать из нее нечто блестящее, сделать ее лучше, чем она была. Я буду защищать и развивать ее даже после того, как угаснет мой энтузиазм первых лет. Для меня это не просто победа. Во всяком случае, в отношении этой компании. Она – драгоценна.
Я закрыла глаза. С такими людьми, как я, обычно не происходит ничего подобного. Я всегда была слишком практичной, чтобы допустить такое, и остерегалась тех, кто сверкал слишком ярко. Я видела, как чувства могут уничтожать, брать в плен ничего не подозревающих жертв и лишать их жизни.
Когда я открыла глаза, он все еще был там, его присутствие ощущалось настолько сильно, что натолкнуло меня на мысль, что он мог бы стоять прямо здесь, перед моей кроватью, готовый запрыгнуть в нее. И я бы не возражала.
Камера отодвинулась от лица Филиппа и показала студию. В стороне уединенно стояла женщина и улыбалась Филиппу, который улыбался ей в ответ. Красивая блондинка из тех, при взгляде на которых вспоминаешь, почему для любви существуют правила, и, вопреки всем известным банальностям, вы не всегда можете получить то, что хотите. Смущенная тем, куда привело меня мое воображение, я смахнула с простыни несуществующую пылинку, хотя на самом деле я отмахивалась от Филиппа и своей глупой фантазии. Филипп явно желал кого-то другого, но не меня. Чувствуя безнадежность, я выключила телевизор и заснула.
На следующий вечер я сделала то, чего мне делать не следовало. Это был день рождения мамы, и я повела ее в Кэпитал Гриль.
– Приведи с собой своего восхитительного Даниэля, – умоляла мама. – Вы с ним такая чудесная пара.
Мне и в этот раз не хватало смелости признаться, что мы расстались.
– Ты не молодеешь, Шарлотта. Нельзя быть такой привередливой.
И, как это часто происходило в общении с мамой, я сдалась. К тому же мне дало дополнительный толчок то, что я увидела по телевизору, как Филипп нежно поглядывал на красивую женщину. Даниэль, встретивший нас в ресторане, выглядел спокойным и отчаянным одновременно.
– Я знал, что ты одумаешься.
Он широко улыбнулся, вручая каждой из нас по букету роз. У Даниэля был ограниченный бюджет, поэтому я знала, что он пускает пыль в глаза. Вот что бывает, когда смотришь шоу «Холостяк» слишком много раз.
Мама сияла. Ее короткие светлые локоны подпрыгивали, а голубые глаза блестели.
– Какой джентльмен, – ворковала она.
Мы устроились в кабинке в дальнем углу, и я позволила черному цвету моего любимого атласного комбинезона развеять свои сомнения. Мама вела праздную беседу с Даниэлем, и было чудесно видеть ее такой счастливой. То, что она была рядом, успокаивало меня.
Даниэль рассказывал мне в деталях о своей работе по управлению самым прибыльным в штате Миссури магазином сети Home Depot, и я наблюдала, как уголки его губ приподнимались, когда он произносил слова «садовая распродажа». Однажды мягкий характер Даниэля и его любовь к семейной жизни показались мне привлекательными. Сегодня все было иначе. Сегодня во мне боролись чувства, и на смену безопасному и праздному комфорту пришел таинственный океан, но наполненный чувствами, а не водой. Океан, в который я могла окунуться с головой и выплыть на поверхность довольной и освеженной. Протянувшись к стакану с водой, я сделала глоток.
– Как твои уроки? – спросил Даниэль, – Что сейчас читают дети?
Меня охватило чувство, которое невозможно было сдерживать. Я не хотела говорить на эту тему с Даниэлем. Он абсолютно не разбирался во всем этом, и пригласить его на вечер было большой ошибкой. Лучшей тактикой были короткие ответы, которые не позволяли ему развернуть обсуждение. Мама толкнула меня ногой под столом, сверкнув взглядом, но Даниэль ничего не заметил. Он так быстро перешел к обсуждению команды «Роялс» и премьеры «Людей Икс», как мог только самый бесчувственный человек. После того, как официант принес наши напитки, и мы подняли бокалы в честь ее дня рождения, мама ускользнула в дамскую комнату. Даниэль потягивал пиво, а я пила мартини.
– Я стараюсь, Шарлотта, – сказал он. – Я хочу, чтобы у нас все получилось.
Меня охватило раскаяние. Что я пыталась доказать? Даниэль не заслуживал подобного, и мне как никогда стало очевидно, чего именно мне не хватало раньше. Мог ли Филипп Стаффорд, незнакомец из самолета, так повлиять на меня? Даниэль увидел, что я погрузилась в свои мысли, и попытался помочь мне.
– Не хочешь поделиться со мной? – спросил он. Его глаза были серьезными и пытливыми. – Я хочу понять.
Он не смог бы понять ни одну из причин, которые я ясно видела. Теории и гипотезы вообще плохо вписывались в наши разговоры. Он занимался электроинструментами и сантехникой. Я – литературой и лингвистикой.