Все о моей мафии
Шрифт:
Впрочем, наутро меня уже ждало разбирательство с супругами. Я очень корректно объяснила им ситуацию. В ответ начался истошный крик, и я положила трубку. Жена перезванивала мне еще раз двадцать и наговаривала на автоответчик, какое место она мне куда натянет или пришьет. Все это было, с одной стороны, крайне неприятно, с другой — закономерно и предсказуемо. Я в который раз убедилась в том, что интуиции надо доверять, да и Елена Васильевна Малышева была абсолютно права. Все-таки в медицинском сообществе еще живо понятие «нерукопожат-ный» человек. Потом мне рассказали историю о женщине, которая пришла к ним с претензией по поводу качества проведенной операции. Пациентку выгнали в шею из клиники охранники.
Программа вышла с оглушительным рейтингом. Ее посмотрела, наверное, вся женская часть зрительской аудитории. Мне выразили благодарность за проявленный героизм, но осадок в душе остался очень неприятный. Не знаю, может быть, с годами, когда лицо мое станет похожим на печеное яблочко, я вернусь к мысли о необходимости лечь
Во все времена в России воровали золото. Петр I воров вешал. Сталин расстреливал. Брежнев сажал. Сегодня же половина добываемого в стране золота разворовывается совершенно безнаказанно. В «левом» обороте более миллиарда долларов. Эти деньги могли бы принадлежать государству. Но, увы. Государство, некогда державшее под контролем каждый грамм желтого металла, уже не в состоянии вернуться на прежние позиции. На криминал в отрасли работают ученые, банкиры, правоохранительные органы, промышленники, заключенные. Золото воруется в артелях, перевозится челноками-контрабандистами, штампуется на подпольных заводах. Нелегальный оборот достиг критической отметки. Это ясно и тем, кто стоит у власти, и тем, кто работает в этом сегменте рынка.
Глава 5. ДИКОЕ ЗОЛОТО
С таким вступлением ко мне обратились мои друзья — оперативники «Шаболовки» (ГУ МВД по ЦФО). Как правило, задумывая крупную операцию, они привлекали меня в качестве человека, обеспечивавшего им информационную поддержку. Дело в том, что экономические преступления — вещь своеобразная. Как только какой-то компанией начинают интересоваться опера, тут же гонец от коммерсантов несется к разным начальникам в прокуратуру, в Кремль и так далее с острым желанием, а главное, финансовой возможностью замять дело. Обнародование в СМИ следственных материалов иногда просто спасает уголовные дела и позволяет доводить их до суда. Так получилось и с «Золотом». Это телевизионное расследование вышло в двух частях. Первая рассказывала о нелегальном обороте металла и воровстве на приисках. А вторая касалась производства ювелирных изделий и контрабанды. Месяца три мы с моим коллегой Максимом Гладким ковырялись в следственных материалах, оперативных съемках, разбирали уголовные дела. Мы ползали со скрытой камерой по ломбардам, ювелирным магазинам. Он поехал в Магадан, а вслед за ним рванула съемочная группа Эдуарда Петрова — руководителя проекта «Честный детектив» на Российском канале. Они узнали, что мы готовим такую тему, и решили перебить зрительский интерес. Посему мы очень торопились выйти в эфир первыми. И здесь помогли, конечно же, связи и очень теплое к нам отношение со стороны спецслужб. Сотрудники ФСБ, занимавшиеся преступлениями, связанными с контрабандой, прониклись к нам таким доверием, что отдавали самые «лакомые» материалы. На нас работали «Шаболовка», Федеральная таможенная служба, аэропорт Домодедово, всевозможные ассоциации ювелиров — московские, российские и прочие. Мы в буквальном смысле слова утопали в информации. Расследование складывалось по крупинкам в цепочку. Но ясно было одно: отечественного производителя надо спасать. То, что происходит на ювелирном фронте, кроме как войной назвать нельзя. Я это поняла. И совершенно искренне решила поднять вопрос о поддержке наших ювелиров. На меня тут же начали нападать: мол, Мет-лина делает это не просто так. Дудки. От работы над этой программой мне перепали маленький мельхиоровый петушок, которого подарили во время съемок, и премия, которой наградил программу Союз ювелиров России. Но вернемся к сути. Сначала немного истории.
Еще задолго до войны Сталин пригласил к себе известного ученого Александра Серебровского. Первое лицо государства интересовал золотой потенциал. Се-ребровский тогда привел в пример Америку, где добывали металл эффективным артельным способом. «Вот поезжайте туда, — повелел Сталин, — и изучите заокеанский опыт». Через полгода Верховный заслушал отчет. По словам ученого, в частных артелях на Аляске работали тысячи людей и всем им платили недурное жалованье. Но Сталин знал, как добывать золото бесплатно. Именно тогда было принято решение о создании Северо-Восточного лагеря ОГПУ на Колыме. И старателей заменили заключенные. А Колыма — это уникальная золотоносная провинция, где драгметалл можно было грести лопатой. Его и гребли десятки лет. С начала 1930-х до середины 1950-х годов через колымский ГУЛАГ прошли 800 тысяч заключенных. Из них, не выдержав испытаний, погибли 130 тысяч, а еще 10 тысяч были расстреляны. Бесплатная рабочая сила и огромные запасы руды стали залогом процветания советской золотодобывающей отрасли. Но, несмотря на жесткий государственный контроль, металл с приисков уже тогда потихоньку утекал налево. После войны первыми пронюхали про магаданское золото выходцы из Грузии. Но в считаные месяцы активные участники группировки были осуждены и расстреляны. Свято место пусто не бывает.
Идем дальше.
Таганский рынок — воскресный рай для нумизматов. В 1970-е годы здесь у торговцев монетами появились золотые николаевские червонцы. На них профиль императора был заметно
Здесь проживает около 300 тысяч человек. Большинство населения задействовано в золотодобыче. По области рассредоточены несколько исправительных лагерей. Многим зэкам после окончания срока заключения возвращаться некуда, вот они и остаются на приисках и, как правило, попавшись на воровстве, снова оказываются в тюрьме. Золото официально намывают артели. На территории Магаданской области их 260. Все — частные и добывают 30 тонн золота в год. Местная милиция говорит, что до трех тонн «уходит налево», а удается вернуть только десятую часть. Артели бывают двух видов. Первые — действительно занимаются добычей. Но. За единицу времени на одной драге можно намыть 100 граммов, а можно — килограмм. Это как повезет. А сколько добыл артельщик в действительности — никто проверить не может. В сговоре обычно вся бригада вместе с охраной. Ежедневно с крупных артелей в магаданской области уходит налево более одного килограмма золота. И вот почему. На момент наших съемок артели официально у своих работников принимали грамм золота по 200 рублей. А ингушские перекупщики по 237. У них отлажена схема деньги-золото-деньги. В Магадан каждый месяц приходит определенная сумма наличных — 100-200 тысяч долларов для закупки драгоценного металла. Кстати, сотрудники ФСБ отмечают, что для этих целей в регион приходит и огромное количество фальшивых долларов, изготовленных в Дагестане.
Второй тип артелей — липовые. Это те, что существуют только на бумаге. Они, как правило, принадлежат криминальным авторитетам. Такие артели не ведут добычу — это дорого и хлопотно. Получив лицензию и заплатив минимальные налоги, артель лишь имитирует деятельность. А на самом деле просто скупает золото у так называемых «черных» старателей. Большая часть из них — бомжи или бывшие зэки. Они — самое слабое звено золотой мафии. Скупщики их часто обманывают и даже убивают. Один из бывших заключенных рассказал нам, что его приятель, некий Сергей Скороходов, намыл золото и пошел его сдавать. Парня нашли повешенным в поселке Сусуман. Сотрудники липовых артелей на летний сезон выдают старателю кредит на закупку топлива, ремонт техники и прочие нужды. Так человек попадает в зависимость от организованных преступных сообществ. На аффинажный завод липовые артельщики направляют золото не россыпью, а уже кустарно сплавленное в небольшие шарики. Это делается для того, чтобы обезличить металл. Характерными особенностями золото обладает только пока оно в натуральном виде. После плавления уже невозможно определить, с какого оно месторождения и даже из какого региона. Сильное звено — летучие бригады из бывших артельщиков или местных жителей. Они оснащены техникой, у них есть оборотные средства, и их сложнее обмануть. С летучими бригадами сотрудничают геологи. Под видом изыскательских работ для нужд государства они на самом деле указывают летунам места, наиболее перспективные для добычи.
В первый день командировки мы отправились в город Сусуман, можно сказать, центр российской золотодобычи. Семьсот километров на «газике» от Магадана по единственной транспортной артерии — дороге к «золотой жиле». Многих она завела в тупик, кто-то оказался на ее обочине, а для кого-то этот маршрут стал смертельным. Летом открывается сезон добычи благородного металла. В горах начинает таять снег, и милиция собирает «подснежники». Это тела «черных» старателей, занимавшихся нелегальным промыслом. Те, кто самостоятельно моет золото, зарабатывают по 50-60 тысяч рублей за летний сезон. В 1990-х годах старатели-нелегалы расплачивались добытым золотом в магазинах и даже ресторанах. Официанты питейных заведений и сегодня по старой памяти принимают крошечные блестящие пластинки в обмен на единственную радость работяг — водку. Таким поначалу предстал перед нами Магаданский край. Но каждый следующий день приносил нам все новые и новые «золотоубивающие» подробности.
Мы покопались в магаданском судебном архиве и нашли очень любопытную уголовную историю.
В 2000 году в областном суде слушалось дело о хищении с приисков и дальнейшей контрабанде за рубеж 200 килограммов золота стоимостью свыше двух миллионов долларов. На скамье подсудимых — двое уроженцев Ингушетии, Гирихан Аушев и Иса Толдиев.
Их вина была полностью доказана, а статья за подобное преступление предусматривала до 10 лет лишения свободы. Но подсудимых освободили прямо в зале суда. Вопрос «почему?» оказался не праздным.