Всё равно мы будем
Шрифт:
Она посмотрела на часы и дописала:
«Хронос бы сказал: Сегодня 12 мая 2008 года, 6-05 утра. Кайрос бы сказал: еще не время. Циклос бы сказал: все повторяется. А дзен бы сказал: сейчас».
Прошло тринадцать лет. Катя больше никогда не была в Японии.
Глава 5
Несчастье современного человека заключается в его отчужденности от самого себя и от себе подобных, от природы.
Человек осознает, что жизнь его проходит впустую и что он умрет, так и не прожив жизнь по-настоящему. Он живет в изобилии,
(Эрих Фромм, «Дзен-буддизм и психоанализ»)
– Блин, да выключи уже этот долбаный будильник! – раздался чей-то хриплый голос. Лео пошарил рукой справа от себя. Мягкое женское тело, обтянутое синтетикой. Грудь…
– Отстань! – недовольное движение плечом. – Дай поспать.
В голове гудело. Как ее зовут? И где они вчера так нажрались? И где, твою мать, этот чертов будильник? Острый пронзительный звук высверливал в мозгу дыру размером со вселенную. В нее падали все мысли, даже не успев оформиться. Как же хреново-то! Он потянулся через женщину к прикроватной тумбочке. Телефон должен быть где-то здесь. От нее пахнуло кислым запахом перегара. Как же ее, блин, зовут?
Нащупал телефон. Нажал на кнопку. Будильник, издававший мелодичные звуки Кумпарситы 6 , показавшиеся Лео истошными, наконец-то заткнулся, и наступила блаженная тишина. На экране высветилось время: 13-00. И надпись. Буквы расплывались перед глазами, казалось, они играют с ним в пляшущих человечков, а он должен, просто обязан разгадать этот странный ребус, чтобы понять что-то важное в жизни. Наконец удалось сфокусироваться, и он прочитал: «Открытый урок».
Чё-е-рт! Он резко мотнул головой и застонал от пронзительной боли. Открытый урок! В 15-00, сегодня. Придут новые ученики. Надо быть в форме. Может, там и красивые будут? Мысли скрежетали как заржавевший маховик огромной машины, но эта последняя выскочила моментально. Она никогда не засыпала.
6
Кумпарсита (La cumparsita), танго, одно из самых известных произведений этого жанра, написанное в 1914 году.
– Э-э-э… – Как же ее зовут? – Солнце мое, пора вставать.
– Ты че? – Она разлепила глаза, и он поразился, какое мятое у нее лицо. А вчера казалась симпатичной.
– Мне на работу надо.
– Ну так езжай. Я еще посплю.
Черт! Он же не дома! Да и не могла она у него оказаться! Срочно домой, в душ и переодеться. Как же они гульнули-то вчера, пришли в седьмом часу. И он ни хрена не помнит. Анжела убьет, если узнает. Может, не было ничего? Лежат в одежде. Да нет, не было ничего. Приехали, упали. А она сама виновата, раскапризничалась, он и психанул.
Лео сел на кровати осторожно, словно боясь разбить хрустальную вазу. Вазой была его голова, в которой пульсировала адская боль.
Девушка в постели сладко потянулась и покряхтела, устраиваясь поудобнее. Он почти с ненавистью посмотрел на ее безмятежное лицо, распластанное по подушке. С закрытыми глазами оно казалось не таким мятым. На ажурных колготках стрелка, а маленькое черное платье казалось не просто маленьким, а практически невидимкой, еле прикрывая то, что требовало прикрытия. Эдакое платье-бикини. И как его угораздило?! Да нет, не было ничего, точно не было.
– Я пошел.
–М-м-м…дверь захлопни.
– Пока!
–М-м-м…
Он выскочил из парадной, как ошпаренный. Покрутил головой. Где машина?
Блин, какая машина! Они
Он старался не опаздывать, приходил всегда гладко выбритый, с еле заметным «мужским» запахом дезодоранта (парфюмом пользоваться не рекомендовалось), в цветастых рубашках, оттеняющих его загар. Ученики его любили. Танго – это же так романтично в глазах обывателей. Объятия, музыка, любовь. Сексуальность, страсть… А для него – просто рутина. А может, это кризис какой-то? Ему же тридцать семь уже, почти под сорок. И что? Семьи нет, с женой не сложилось, с домом непонятно что, детей нет, ничего не достиг, работает танцором. Да и то карьера висит на волоске. Пить меньше надо. Но как тогда жить? В тоске и вечной рефлексии.
Оказавшись дома, он быстро развел себе таблетку против похмельного синдрома. Одним махом выпил пузырящуюся кислую жидкость. Поморщился. В душ! Рубашку! Черт, побриться уже не успевает. Ну ладно, главное – не опоздать.
Он мчался на своем джипе, будто спасаясь от цунами, а когда ворвался в клуб и ринулся в преподавательскую, чтобы переодеться, то даже не заметил администратора, Василису, студентку Морского университета, которая подрабатывала здесь по выходным и сидела за полукруглой стойкой слева от входа.
– Привет, Лео, – пискнула она ему вдогонку, но он уже скрылся за дверью преподавательской. Глаза выхватывали только узкий туннель впереди, а в голове, напоминая о вчерашнем, кололо беспощадное шило.
Когда без одной минуты три он, выровняв дыхание, царственным львом вошел в танцевальный зал, руководитель клуба, Елена Станиславовна, хрупкая женщина за пятьдесят, уже рассказывала новым ученикам правила поведения:
– …Проверьте, есть ли на каблуках набойки. Без набоек мы не пускаем, иначе вы можете поцарапать паркет… – она перевела дыхание. Часы с кукушкой, висящие на стене между портретами Ди Сарли и Тройло, в этот момент издали мелодичный перезвон. Лео показалось, что кукушка ему подмигнула.
– А вот и наш преподаватель, знакомьтесь – Лео Эстебас. Чемпион России по танго-вальсу, финалист Милонги России в категории танго-салон, и т.д.и т.п. Он никогда не опаздывает, – закончила она одобрительно. А Лео внутри усмехнулся: «Эффектное появление – половина дела».
«Эстебас…– тихо зашелестели женские голоса, – он что, неужели аргентинец? Настоящий?» Лео шепот услышал, но опровергать предположения не стал. Зачем рассказывать, что Эстебас – это фамилия его дедушки, которого ребенком в тридцать седьмом году вывезли из Испании в Россию? Да еще что это дедушка по линии матери, и фамилию эту Лео использует в качестве псевдонима как раз из соображений «красивости» и эффекта. И что мало кто в танго-сообществе знает о прошлом Лео и о его настоящей фамилии, записанной в паспорте.
– Это его партнерша, Анжела, она будет ассистировать на занятии, – продолжала Елена Станиславовна, бросив взгляд на девушку с длинными светлыми волосами, в облегающем леопардовом платье с разрезом до середины бедра. Анжела приложила руку к груди и грациозно присела.
– Передаю слово, – Елена Станиславовна кивнула Лео, и он выступил вперед.
– Добрый день! – сказал он, широко улыбаясь аргентинской улыбкой.
Глаза оттенка бутылочного стекла, с темными ресницами. Загорелое лицо. М-м-м…Новенькие пошатнулись. Завороженные взоры, как по команде, заскользили вниз. Белая рубашка превосходного качества, явно дорогая, плотно облегала торс. Широкие брюки из мягкой ткани шоколадного цвета, сшитые на заказ, сидели идеально.