Всё разрушающий прибой
Шрифт:
— Кэсс? — прошептала я.
Она не ответила, но откинула своё одеяло.
Я включила прикроватную лампу.
— Почему ты проснулась, милая… о мой Бог!
Кэсси схватилась за горло, оставляя тонкие красные линии. Её рот был широко открытым, и её глаза широко распахнутыми. Они были стеклянными, невидящими, и она не издала ни звука.
Она выглядела так, как будто тонула. Она тонула!
— Кэссиди! — закричала я. — Дыши!
Её ногти царапали горло, а ноги выгибались над простынёй. Я откинула её руки, и сжала её лицо.
— Это сон. Дыши, детка! ДЫШИ! — Принуждение выстрелило из моих легких.
Она
— Ты можешь дышать. Это просто сон. Пожалуйста, дыши.
Она сжала мои запястья и вдохнула. Сильно и глубоко, звук скрежещущий и сухой.
— СНОВА! — приказала я.
Она втянула следующий вдох. Её спина выгнулась, пока он дышала, и её плечи опустились на выдохе. Когда она снова вдохнула, я заметила, как её выражение изменилось, когда она поняла, что её окружает и что с ней происходит. Её остекленевшие глаза заблестели, а её рот скривился.
Без чая вернулись кошмары, и подобно её предыдущим видениям, эхо её предсказаний остается и после того, как она проснется. Только в этот раз это не была мигрень или больная нога. Кэсси перестала дышать. Она могла умереть, наверное, именно поэтому в первую очередь бабуля давала ей чай. Не удивительно, что для неё было опасным не пить чай.
Вина рвала меня изнутри также, как Кэсси царапала свое горло. Как я могла упустить возможность того, что такое может произойти?
Она начала трястись. Слезы струились по её щекам, оставляя влажные пятна на её пижаме. Её губы дрожали.
— Мамочка? — Она плакала. — Мне страшно.
Я была в ужасе. Я стащила её с кровати к себе на колени. Мы раскачивались на полу.
— Прости, — прошептала я ей на ухо. — Мне так жаль.
Прошли двадцать минут, прежде чем Кэсси перестала плакать. Я подумала о чае внизу. Это не привело бы ни к чему хорошему. Кошмары уже были сегодня. Молоко было лучшим вариантом. Я наливала ей стакан молока, и затем мы вместе смотрели телевизор до тех пор, пока не засыпали на диване, подобно тому, как мы делали много ночей за последние месяцы. Завтрашней ночью, которая должна быть последней с её кошмарами о предсказании касательно меня, я дам ей чай. Риск не дать его Кэсси был слишком велик, так же, как и риск не осуществить её предсказание. Так или иначе у меня не было подтверждения того, что избегание воды до пятницы внесет изменения в исход предсказания или же просто отсрочит его. Если последнее, то чем дольше я буду переносить это, тем больше ночей мне придется давать Кэсси чай. Да простит меня бог, я уже забыла дать его ей одним вечером.
Мои глаза закрывались, и я прижала Кэсси к себе, пока мой мозг впитывал то, что должно быть сделано. Грейс пережила ту аварию без серьезных травм головы из-за своего нового шлема, но автомобиль все-таки сбил её. Только после произошедшего случая, кошмары Кэсси о Грейс прекратились. Тоже самое было с Итаном и качелями. Кошмары о нём остановились после того, как он сломал ногу.
Это значило одно.
Мне стоило утонуть. Это было единственным способом, который я знала, чтобы остановить кошмары Кэсси обо мне.
— Посмотри на меня, дорогая. — Я убрала волосы с её лица. — Я собираюсь сказать что-то очень важное, и мне нужно, чтобы ты выслушала меня.
Она подняла свой подбородок, всхлипнула и икнула.
— Люди выживают после
Она хрипло вдохнула, её нижняя губа задрожала, она повернулась на моих коленях. Поднявшись на колени, она крепко меня обняла.
— Я хочу помочь. Ты позволишь мне помочь тебе?
— Да. Мы вместе подумаем над идеями. Это хороший план?
Кэсси кивнула, и я скрестила пальцы, надеясь, что у меня будет своя версия велосипедного шлема, и что я выйду из этого всего нетронутой. Или в моём случае, живой.
***
Остаток ночи мы с Кэсси почти не спали. Свернувшись калачиком в постели, мы шептались о возможных планах, начиная с поиска другого спасательного жилета и заканчивая запиранием всех дверей и окон, чтобы я не выходила. У меня не было желания подходить куда-либо близко к пляжу, хотя я и удивлялась, как я могу оказаться у воды. Разнообразные сценарии просачивались в мой мозг, подобно песку сквозь пальцы, пока я оценивала вероятность каждого, от бабули, выходящей из дома во сне до моей машины падающей с дороги.
Когда Кэсси, наконец, уснула, тихое принятие опустилось на меня подобно теплому одеялу. Пока я надеялась на то, что кто-то, кто смог бы спасти и реанимировать меня, будет рядом, все равно существовала вероятность того, что где бы и когда бы не произошло моё утопление, я буду одна.
Около пяти утра пришло сообщение от Оуэна:
«Напиши мне, когда проснешься. Нужно знать, что ты в порядке».
Я услышала тихое урчание двигателя автомобиля, прогревающегося за окном. Оуэн уезжал.
Мою кожу покалывало вдоль рук. Я хотела плакать от облегчения из-за его решимости провести меня сквозь пятницу невредимой, и я хотела плакать от горя. Я не могла позволить его плану сработать. Кэсси слишком сильно рисковала, если я не утону.
Пришло еще одно сообщение:
«Мы пройдём через это, карамелька. Вместе. Хорошо?»
Уголки моих губ приподнялись, когда я увидела, как он написал моё прозвище. Но на душе появилась тяжесть, прямо над моим сердцем. Оуэн мог снова меня потерять, и после всех этих лет, я должна была признать, что тоже не хочу его терять. Могли ли мы пройти через мои страхи о его безопасности рядом со мной? Могла ли я научиться контролировать свои способности, подобно тому, как Кэсси училась контролировать свои? Или всегда будет существовать вероятность того, что я могу потерять контроль, подобно алкоголику возле алкоголя, и что проблема принуждения будет угрожать жизни Оуэна.
У меня может никогда не быть возможности выяснить.
Я отправила ответ:
«Ок».
Я могла как минимум надеяться.
И с этой мыслью я отправила ему другое сообщение:
«Определенно. Вместе».
Повернувшись на бок, я обняла маленькую фигурку Кэсси. Оуэн завел двигатель и затем уехал, звук мотора стихал, забирая моё сердце с собой.
Несколькими часами позже, я спустилась вниз, чтобы приготовить завтрак. Пока хлопья готовились, я позвонила Фиби. Она взяла трубку после первого гудка. Даника плакала на заднем фоне. С другой комнаты звучало детское шоу, голоса пронизывающие и мультяшные.