все сердца разбиваются
Шрифт:
Шерлок двигался все быстрее, впервые за долгое время он снова в совершенстве управлял своим телом, он снова был гибким, и стремительным, и легким, он снова мог не бояться внезапной, неловкой боли или дрожи, не бояться ничего.
Джон выгнулся раз, другой и закричал почти по-птичьи, раскинув руки, зарываясь затылком в подушку. Вязкой струей излился себе на живот и грудь. Шерлок замер в растерянности, не зная, как поступить. Тяжелая нога Джона сползала с его плеча, тело Джона расслабленно обмякло. Но вот он открыл глаза и улыбнулся.
— Давай, — сказал он
— Шерлок, — раздался шепот в темноте, и пришлось открыть глаза, пришлось вернуться в реальность, в эту комнату, в эту постель, не прекращая судорожно вколачиваться в смысл своего существования. Джон смотрел понимающе и чуть насмешливо. — Ты слишком громко думаешь.
И тут его отпустило. Он засмеялся, положил ладонь Джону на грудь и был застигнут врасплох. Наслаждение оказалось велико, непомерно, слишком щедрым для одного. Чем-то из разряда незабываемого. Шерлок был опустошен и заполнен, он, кажется, на секунду забыл собственное имя, он даже имя Джона забыл, выбитый из реальности приливной мощной волной.
Потом рухнул на липкое, но совершенно ничем не пахнущее тело, был укутан одеялом, наделен половиной подушки, почему-то влажной. Ах да, Джон ведь ее жевал.
Все тело дрожало и совершенно не подчинялось ему; глаза смыкались. Это почти пугало. Шерлок пробормотал, почти не размыкая губ:
— Поставь будильник.
Получил в ответ сварливое «Спи уже!» и подчинился.
Глава 7.
Чудовищная рань — должно быть такое обозначение на часах, потому что ни единая отметина циферблата не способна передать это ощущение. Просто сказать — пять утра, пять тридцать утра – недостаточно, подумал Шерлок. Он зевнул так широко, что едва не разорвал себе рот. В его глазах остался песок Брайтона, иначе почему они так чесались и зудели? Ветром надуло. Даже в его чертовых кудряшках был песок, и Шерлок в которых раз задумался о самом кардинальном решении этой проблемы. Он бы давно обрился, хотя бы назло Майкрофту, но это означало бы поддаться на его неумелые уколы (в школе из-за кудрей дразнили куда хуже).
Такси довезло их до дома, и Джон ушел с сумками, пожелав удачи в первый рабочий день. Машина повернула на Кинг-стрит, Шерлок назвал другой адрес, и водитель многозначительно ухмыльнулся ему в зеркало заднего вида: «Прогуливаешь, приятель?».
— Я вам не приятель, — буркнул Шерлок сонно. — И на вашем месте, я бы проверил эту родинку за ухом.
Он набрал сообщение и немного подремал в машине, пока дожидался ответ. Майкрофт предсказуемо проигнорировал его, пришлось звонить.
— Что происходит? — короткая реплика
— Просто звоню поболтать, — заявил Шерлок лениво, и пару секунд было слышно только тяжелое пыхтение в трубке. Наконец, брат выдавил:
— Что случилось?!!
И Шерлок снова рассмеялся.
— Поставь бокал на место и выходи на улицу.
— Ты с ума сошел? У меня важное…
— Знаю, — перебил Шерлок. — В газете писали. Светское общество обойдется без тебя пару минут; по правде говоря, они все наверняка мечтают, что этот толстый зануда куда-нибудь смотается, и можно будет начать веселье. Так что выходи, — Шерлок выглянул в окно. — Через две минуты.
Дождя не было, но Майкрофт раскрыл зонтик — должно быть, опасался быть замеченным. У него имелся удивительный талант — никогда не попадаться в объектив светской хронике (в противном случае он выкупал все снимки у журналистов, но это было дорого, так что пришлось совершенствовать маскировочные навыки). В консервативном черном смокинге Майкрофт был похож на пингвина или афериста. От него упоительно пахло сигаретами — видимо, в высшем обществе курят, и Майкрофту приходится с этим мириться. Вряд ли он так же кривит лицо, когда премьер-министр затягивается. Шерлок — другое дело, ему всегда приятно прочитать нотацию.
— Ужасно выглядишь, — бросил Шерлок, останавливаясь в луже. Майкрофт вопросительно поднимает брови, но этого не видно из-за зонта. Помимо плотной черной ткани, Шерлок видит только тонкие губы и округлый подбородок. И руку, нервно сжимающую изогнутую ручку.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Майкрофт раздраженно. — Если ты снова собираешься устроить что-то скандальное…
— Когда это я устраивал что-то скандальное? — Шерлок подпустил в голос обиду.
— Как насчет благотворительного вечера, который устраивала мамуля?
— Сколько можно припоминать мне это!
Майкрофт фыркнул, и на секунду повисла неловкая пауза. Наконец, Майкрофт сделал крошечный шажок вперед, носок его блестящей черной туфли едва не влез в лужу.
— Шерлок, у меня мало времени. Говори.
— Просто проезжал мимо. Решил заглянуть. Только и всего.
— Как-то не верится.
— Твои проблемы. Ну, я спешу. У меня сегодня первый рабочий день.
— Да, и ты… — эффектная пауза длилась, пока Майкрофт вытаскивал старинные папины часы на цепочке, - уже опоздал на двадцать минут.
— Поэтому и спешу, — Шерлок развернулся. Майкрофт дернулся было следом, но не сдвинулся с места.
— Шерлок!
Он обернулся через плечо. Майкрофт поднял зонт, его бледное лицо казалось растерянным и почти… Шерлок бы сказал «испуганным», но язык не повернулся.
— И это все? Ты точно ничего не хочешь мне сказать?
— Я многое хочу тебе сказать, Майкрофт, но мамуля учила, что джентльмены не выражаются.
Шерлок ухмыльнулся, махнул рукой и зашагал прочь.
— Шерлок!