Все случилось летом
Шрифт:
Девушка всплеснула руками от удивления.
— Вы его знаете?
Силинь многозначительно усмехнулся.
— Нет, просто подумалось, что примерно так должен выглядеть ваш знакомый.
— Одно из двух — вы волшебник или ясновидец, — сказала она.
— Ни то, ни другое, — добродушно отозвался шофер.
Он был доволен, что ему попалась такая попутчица, и девушке как будто было с ним хорошо. От нахлынувших чувств, от нежных запахов лета, наполнивших кабину, ему захотелось сказать что-то очень красивое. Но нужные слова не приходили, и Силинь молчал.
Сквозь
— Вам что, сидеть неудобно? — озабоченно спросил шофер.
— Нет, нет, удобно. Только жаль вот, радуги нет.
— Выглянет солнце, будет вам и радуга. Сейчас прояснится, не весь же день ему лить! Такой дождь ненадолго.
— Вы правы, — сказала она, оторвав свой взгляд от зеленых полей. — А чего это вы бороду отрастили? Чудно… Молодой и бородатый.
— Да просто так — уеду из Риги в командировку, всегда бороду отпускаю. А командировки частенько бывают. Контора наша устраивает рыбные пруды. Перемычки делаем, землю возим. Ох, сколько земли!
Она покосилась на его руки — казалось бы, лежат себе на руле, отдыхают. Но они все время дрожали в лад с машиной.
— Работа ваша шоферская, видно, не из легких.
— Как вам сказать, — ответил он. — Сегодня, к примеру, чуть не кувыркнулся с перемычки. Такая высокая узкая насыпь. Посреди две разъезженные колеи. Глина. Тут еще дождь добавил — совсем раскисло. Еду. Скользко. Застряла машина. Ни взад, ни вперед. Еще бы сантиметр вправо или влево — крышка! Хорошо, бульдозер подвернулся — вытащил. Уж кому-кому, а нам не привыкать. Я на этой колымаге шестой год катаюсь. Не в пример кое-кому. Несется как угорелый, только бы план перевыполнить. Глядишь — и угробил машину! Встанет на дороге с тросом в руке, что твоя бабушка с коровой, — сжальтесь над ним, довезите до гаража. Что таких жалеть? Заварил кашу, сам и расхлебывай! Мне-то почему ни разу не пришлось загорать на дороге?
— О, да вы примерный водитель! А у моего знакомого инспектор как-то даже права отобрал. Парень страшно расстроился! В кювет угодил!
— Ну вот видите! Я же говорю: поспешишь — людей насмешишь! А вы… Вам не скучно жить в таком маленьком городишке?
— Как вам сказать… Я ведь больше в колхозе, у родителей. Особенно летом. В деревне все-таки лучше. Зато в городе кино, танцы.
— Любите танцевать?
— А вы? — с веселым
— С вами бы — с удовольствием! Весь вечер до самого рассвета. А запели бы петухи, домой проводил.
Девушка зарделась.
— Я тоже люблю танцевать.
— Вас, наверное, провожает на танцы этот… Ну, знакомый ваш.
Она наклонилась, чтобы подобрать и опять поставить на место ускользнувшие в сторону туфли.
— Нет, он меня еще ни разу не провожал, — помолчав, чуть слышно проговорила она.
— Вы не прикурите мне папироску?
Это было не так-то просто. Самосвал то и дело подпрыгивал, и пламя спички вместе с рукой металось во все стороны.
— Я вам бороду спалю!
— А я вам сейчас радугу покажу!
И правда, в небе расцвела радуга. Одним концом окунулась в озеро — то ли жажду утолить, то ли вобрать в себя земные краски, чтобы засиять еще ярче. Вдали уже просвечивала солнечная даль, а здесь по-прежнему накрапывал дождик. Девушка протерла ладонью стекло. Шофер прибавил газу, желая поскорей пробиться к солнцу.
— Вы что сегодня после работы собираетесь делать? — спросил он.
— Не знаю. Еще не думала. И потом мы поздно кончаем.
— Летом никогда не поздно… Показали бы мне город. А то одному тут скучно… Может, подружку захватите. Погуляем, поболтаем.
— Ну разве можно отказать вам? Моему спасителю. Хотите, буду звать вас спасителем? Ладно, ждите меня у пекарни.
— У той, где пирожки пекут?
— Да, там.
В городе уже выглянуло солнце, женщины закрывали зонтики, тетушки на базарной площади снимали клеенки с клубничных корзин. Асфальт слегка дымился. Пассажирка Силиня надела туфли, поправила прическу и сошла у пекарни. Окна подвального помещения были раскрыты настежь, внутри — квашня с тестом, столы, обсыпанные мукой, женщины в белом… Одна из них, бросив работу, поспешила к окну.
— Рута! — крикнула она. — Не ходи, на начальника нарвешься!
Девушка остановилась в замешательстве, не зная, куда ей кинуться.
— Что же мне делать?
— Лезь в окно. Лезь, не бойся!
Самосвал подкатил к тротуару вплотную, из кабины до стенки при желании можно было рукой достать. Когда девушка обернулась, чтобы попрощаться, она была так близко, так близко, что Силинь почувствовал запах ее волос. Они были темные, а сама она смуглая от загара, шаловливая, беспечная, как теплый ветерок, уже метавшийся по подворотням и сушивший лужи.
— Ну, прыгай же! — послышалось снизу.
— Я вам так благодарна, — скороговоркой бросила она. — Сами видите — вы мой спаситель!
— Значит, после работы?
Девушка кивнула и скрылась в окне.
«Рута, — думал он, трогаясь с места. — Рута».
И когда завел машину в подворье гостиницы, пробурчал себе под нос:
— Рута…
Двор был просторный, старинный — с колонкой посередине, с навесами для лошадей. Но лошадей уже не было, у коновязи стояло несколько машин. Открылась дверь сторожки, оттуда вышел заспанный дворник и, получив за стоянку, снова ушел к себе.