Все застрелены. Крутая разборка. А доктор мертв
Шрифт:
— Я не знаю, — ответил я. — Но думаю, неплохо бы было узнать, не так ли?
Она бросила на меня нерешительный взгляд и сказала:
— Это кое от чего зависит, малыш.
— От чего?
— От того, на чьей ты стороне.
На мгновение я взглянул на нее, и она подняла на меня свои взрослые, цвета морской волны глаза. Я взял ее лицо в свои руки и поцеловал в лоб.
Она тихо выдохнула:
— Ну, ладно!
— Тебе надо что-нибудь принести из другой комнаты? — спросил я.
— Не надо. Она настолько вывела меня из себя, что я могла бы теперь пробираться среди мертвых
— Да?
— Не привыкай к этому, малыш. Боже милостивый, что хорошего, чтобы целовать в лоб.
Я усмехнулся и вышел из комнаты. Бет сняла свою шляпу. Без нее она не была больше Элизабет с ЛЛ-ранчо, а просто стройной очаровательной женщиной, на которой я когда-то был женат. Ее русые волосы выглядели мягкими и привлекательными. Она смотрела на книжную полку, очевидно, запоминая литературные вкусы крошки для использования в будущем. Она повернулась ко мне, когда я подошел.
— Мэт, — сказала она тихо, — ты меня удивляешь. Этот ребенок!
— Все имеющиеся данные доказывают, что она не ребенок, включая, полагаю, и свидетельство о рождении, — заметил я. — Во всяком случае, теперь это тебя не касается, Бет, не так ли? Как я припоминаю, ты сказала, что наш брак был ошибкой, и ее не следовало бы повторять.
— Нет, — сказала она. — Я просто была немного удивлена, увидев тебя здесь, вот и все.
— Сначала ты не это сказала. Ты заявила, что пришла сюда за мной, вспомни?
Она с сожалением улыбнулась:
— Я знаю. Это глупо с моей стороны, не так ли?
— Ты не придумала ничего лучше?
— Нет, я…
— Конечно, последним средством всегда является правда. Какого дьявола ты здесь делаешь, Бет?
Она ответила:
— Почему я… — Затем она рассмеялась: — Испытываешь странное чувство, когда тебя снова называют как прежде. Ты знаешь, он называет меня Элизабет.
— Я знаю, — произнес я. — Если уж говорить о странностях, то подумай о том, каким сюрпризом для меня явилось то, что, как я обнаружил, ты вышла замуж за бывшего телохранителя Сола Фредерикса, джентльмена, носящего со знанием дела автоматический пистолет в хорошо подогнанной кобуре под мышкой. Принимая во внимание причины, по которым ты меня покинула.
— Я понимаю, это должно казаться странным. Я… — поморщилась она.
Она замолчала. От открытой двери спальни к нам подходила эта крошка. Мойра надела сандалии и шорты из шотландки… очень удобные, преобладающим цветом в которых был голубой… накрахмаленную белую блузку с короткими рукавами, незаправленную в шорты. При других обстоятельствах я мог бы сказать, что она напоминает мальчишескую рубашку. Поскольку она была надета на ней, то это сравнение было малоподходящим. Волосы девушки все еще были мокрыми, и она достала сухое полотенце, чтобы вытереть их еще раз.
— Я не ослышалась, что между прочим было упомянуто и имя моего отца? — спросила она.
Мне потребовалось подумать, чтобы припомнить, в связи с чем было упомянуто имя Сэлли Фредерикса.
— Мы только что говорили о его бывшем лучшем друге, невадском герцоге.
— А, Дюк, — сказала Мойра, энергично вытирая голову. Она повернулась к Бет. — Думаю, нам здесь не помешало бы его
— Не понимаю, что ты имеешь в виду. Ларри не… — нахмурила брови Бет.
Крошка опустила полотенце. Ее блестящие волосы были в диком беспорядке, но ее внешность не показалась мне ни особенно привлекательной, ни забавной, даже если она так и выглядела, потому что выражение ее глаз удержало бы от смеха любого.
— Меня удивляет поведение Дюка, — сказала она тихо. — Он посылает жену… он, должно быть, стареет. Полагаю, Дюк просто больше не в состоянии заниматься этим сам. — Она смотрела на Бет с угрожающей решимостью. — Вы можете это сделать, миссис Лоуган?
— Крошка, к чему ты клонишь? — спросил я.
Она повернулась ко мне и сказала:
— Где твои мозги, малыш? Ладно, ты был когда-то на ней женат, это же не значит, что ты должен прекращать думать, когда она входит в комнату? Что она здесь делает? Ты еще не отдаешь себе в этом отчета? Ты им был нужен? Я слышала их разговор, они были удивлены, застав тебя здесь… также как и она! Это означает, что их прислал не папа. Он бы не стал никого за мной посылать. Если бы я ему потребовалась, все, что ему надо было бы сделать, это позвонить по телефону. Я его не боюсь, я приехала бы. Он, конечно, не стал бы посылать пару головорезов, чтобы меня избивать, он сохранил бы эту привилегию за собой! Итак, кто еще мог послать их, кроме Дюка Лоугана, который хотел отплатить за что-то папе. У Дюка все-таки есть друзья, чтобы это для него сделать. Но они не вернулись, и он, постаревший и осторожный, полагаю, и довольно известный в городе, подождав немного, послал сюда свою жену, чтобы она осторожно разведала и выяснила, чем вызвана задержка… Не так ли, миссис Лоуган?
Она снова повернулась к Бет, которая провела языком по губам и сказала:
— Я не понимаю, что ты…
Мойра схватила ее за руку. Прежде чем я понял, что она задумала, обе они уже были у закрытой двери в спальню. Мойра повернула ручку двери свободной рукой, ногой отшвырнула ее в сторону и с силой подтолкнула Бет.
— Можете на это посмотреть, миссис Лоуган. Хорошенько посмотрите и отправляйтесь с вашим проклятым докладом!
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
К тому моменту, когда Бет вернулась из ванной комнаты, крошка подготовила небольшое представление. Я сидел на диване, поджав ноги, а она на полу между ними по-турецки, и я вытирал ей волосы полотенцем. Мы, должно быть, выглядели расположившимися очень уютно, по-домашнему.
Когда Бет вошла в комнату, она выглядела довольно хорошо, принимая во внимание то, что ей пришлось увидеть. Она держалась прекрасно, просто у нее был бледный, потрясенный, слегка взъерошенный вид того, кто только что потерпел неудачу. Она остановилась в дверях, глядя на нас, и я почувствовал, что ее немного покоробило… полагаю, что всегда тяжело воспринимается то, что тот, с кем вы прожили вместе несколько лет, может быть счастлив с кем-то другим, занимаясь вместе с ней тем же, что и с тобой, а может быть, и еще кое-чем.