Всеблагое электричество
Шрифт:
Вновь засверкал дульными вспышками пулемет в гондоле, но болтанка помешала удержать прицел, и пули вновь прошли стороной. Я в один миг перескочил через конек, не удержался и покатился вниз. Именно наклон крыши меня и спас — от печных труб во все стороны полетели обломки кирпича.
Доехав на спине донизу, я уперся сапогами в ограждение, перевалился на живот и пополз к ближайшему слуховому окну. Но пулеметчик легко разгадал эту хитрость и не стал дожидаться завершения маневра рулевым дирижабля, а выпустил длинную очередь наугад по ходу моего
Разбивая черепицу, пули стеганули по скату, пришлось прыгать на соседний дым. Свинцовая плеть хлестнула за спиной, и на какой-то миг стрелок оказался сбит с толку, а потом я со всего маху врезался в слуховое окошко, вышиб его и вломился на чердак.
Рухнув на пол, я мотнул головой, приходя в себя, и эта мимолетная задержка едва не стоила мне жизни. Пулеметчик прочертил крышу двумя длинными очередями по диагонали — крест-накрест. Полетела пыль и деревянные щепки, чердачное помещение осветили тусклые лучи проникшего сквозь пробоины света.
Я рванул к лестнице, навстречу устремилась новая дорожка пулевых отверстий, и лишь в самый последний миг мне удалось отскочить в сторону. Влетев в кучу какого-то хлама, я повалился на пол и на четвереньках перебрался к люку; дернул его на себя, но тот оказался заперт.
И тут смолкли выстрелы. Предположив, что пулеметчик меняет ленту, я пинком вышиб слуховое окошко, выбрался наружу и бросился к торчавшим над краем крыши поручням пожарной лестницы. Только спрыгнул на верхнюю площадку, и на голову посыпались осколки черепицы; от обстрела меня прикрыла стена. Ненадолго, лишь пока дирижабль не перелетит на новое место, но прикрыла.
И я метнулся вниз по лестнице. Спрыгнул на чахлый газончик и рванул прочь, а над домами так и маячило брюхо дирижабля. Полетели, разматываясь, бухты веревок, но для абордажной команды было еще слишком высоко, и снова загрохотал пулемет.
Я юркнул за угол дома и едва не налетел на стрелка в дождевике. Тот начал оборачиваться, и тогда громыхнул зажатый в моей руке «Цербер». Подручный графа ничком повалился на мокрую брусчатку, вода вокруг простреленной головы враз окрасилась бурым, а я перескочил через него и рванул дальше.
До арки с броневиком посчастливилось добежать, никого больше по пути не повстречав. Отперев кабину, я забрался за руль, завел движок и сразу ударил по газам, а потом столь же резко утопил педаль тормоза, когда по брусчатке перед капотом самоходной коляски стеганула пулеметная очередь.
Броня против стрелков в дирижабле защитить не могла, а гатлинг в кузове был смонтирован с расчетом на поражение наземных целей; задрать к небу его стволы не представлялось возможным.
Я выругался и выскочил из кабины. Забрался в кузов, намереваясь вооружиться ручной мортирой, но взгляд зацепился за длинный деревянный ящик пусковой трубы.
«А почему бы и нет?» — спросил я сам себя, распаковывая короб со странными вытянутыми снарядами, снабженными железными лопастями стабилизаторов. Пусковая труба переломилась
Устроив пусковую трубу на плече, я решительно шагнул из арки под открытое небо. Пулемет засверкал дульными вспышками с заметным опозданием, к этому времени в сетчатом прицеле уже мелькнуло брюхо дирижабля, пальцы потянули рычаг, и с ревом и облаком огня из пусковой трубы вырвался реактивный снаряд.
Окуляры маски враз затянуло несгоревшими частицами порохового заряда, а снаряд так и помчался ввысь, оставляя за собой густой дымный след. И грянул взрыв!
Прицел оказался верен, гондолу дирижабля просто разорвало надвое; во все стороны полетели обломки и выброшенные за борт люди. Корпус летательного аппарата оказался пробит сразу в нескольких местах; он начал сдуваться и складываться, но инертный гелий не загорелся, и дирижабль, понемногу ускоряя падение, рухнул куда-то за соседний дом.
Тут уж я медлить не стал. Закинул пусковую трубу в кузов, поднял задний борт и метнулся в кабину. Броневик рыкнул двигателем и вылетел из арки, а там невесть откуда на его пути возникла обгорелая фигура Лазаря. Перед глазами мелькнуло жутко обожженное с одной стороны лицо, а потом самоходная коляска врезалась в вампира, отшвырнула в сторону и помчалась прочь.
Я гнал, пока не стихли полицейские свистки. Пару раз цеплял бортами конные экипажи, однажды едва не въехал в загородивший проезд паровик, но сумел вырулить, лишь чудом избежав серьезной аварии. Понемногу вернулась ясность рассудка, тогда я съехал с оживленной дороги и загнал броневик в первый попавшийся переулок. Вытер пот с лица, успокоил дыхание и достал полученную от дяди фотографию.
Бабушка, мама, загадочная книга и надпись на обороте.
«Моя детка», «Эмиль».
Проклятье! Не каждый день узнаешь, что ты — внучатый племянник императора! Третий в очереди на престол, если не брать в расчет тот немаловажный факт, что у бастардов нет никаких прав на трон.
А значит, дело точно не в дворцовых интригах. Но если герцог на старости лет решил позаботиться о маме, что такого он мог оставить ей в наследство, если из-за этого люди грызут друг другу глотки шестнадцать лет спустя?
«Будущее». Что он подразумевал под этим расплывчатым определением? И почему этим будущим столь живо интересуются малефики и таинственная банда сиятельных?
Что скрывает шифр?
«Что скрывает шифр?» — думал я, ясно отдавая себе отчет, что не узнаю этого никогда. Дядя предусмотрительно оторвал нижнюю часть фотографии с окончанием кода.
Мне до нее не добраться. Но, возможно, и не придется?
Полная запись шифра есть у Лазаря, а он точно не упустит возможности заглянуть на огонек. Ему нужна книга. Книга и моя шкура.