Всеблагое электричество

Корнев Павел Николаевич

— Похоже, это становится традицией…

— Молчать! — неожиданно резко выкликнул Фридрих фон Нальц и хлопнул ладонью по столу. — Где моя дочь, подлец?!

— Лучше повода не смогли придумать? — удивился я, пребывая в некоторой прострации от последних событий.

— Молчать! — вновь рявкнул старик, и переполнявшее его призрачное пламя вырвалось наружу, опалило меня своим нереальным жаром, напомнило о запеченном изнутри Джимми.

Фридрих фон Нальц был способен поджарить человека без всяких проклятий

и черной магии, но то, что пугало еще неделю назад, сейчас уже потеряло всякую значимость.

— Где моя дочь? — потребовал ответа главный инспектор, и как-то сразу не осталось ни малейших сомнений в его искренности.

Я лишь выдавил из себя:

— Что с Елизаветой-Марией? С ней все в порядке?!

— Ты еще у меня спрашиваешь?! — взъярился главный инспектор.

— Да, спрашиваю! — поморщился я досадливо и в какой-то мере даже брезгливо. — Извольте объяснить причину моего ареста! Второй арест за неделю, подумать только! И за прошлый еще не извинился никто! Такое впечатление, что это не полиция, а сборище умалишенных!

Старик был быстр. Я даже моргнуть не успел, как он влепил мне крепкую пощечину. Во рту появился привкус крови.

— Выпустили пар? — спросил я после этого. — Теперь поговорим?

— Нет! — рыкнул главный инспектор.

— Не выпустили или не поговорим?

Фридрих фон Нальц глубоко вздохнул, потом отвернулся, словно ему было неприятно мое помятое лицо, и вдруг проскрипел:

— Что с вами не так, виконт?

— Уже виконт! — хмыкнул я, поставленный неожиданным вопросом в тупик. — Быстро же дорос от подлеца…

— Подлецов среди виконтов хватает и без вас, — отрезал главный инспектор, едва сдерживаясь, чтобы не врезать мне снова. — Что за игру вы затеяли?

— Я затеял? — Удивлению моему не было предела. — Это вы оглушили меня током и притащили сюда! Я об этом не просил!

— Хотите сказать, вас не в чем обвинить?

— Хочу сказать, неплохо было бы для начала предъявить обвинение! — прорычал я в ответ.

Фридрих фон Нальц устало махнул рукой:

— Бросьте, виконт. Все вы понимаете.

— Пока я понимаю лишь, что пропала ваша дочь. Откуда взялось подозрение в моей виновности, остается загадкой.

— Вот как?

— Именно так.

— Полагаете, против вас не найдется улик?

— Я бы никогда не причинил вреда Елизавете-Марии, — совершенно искренне ответил я, пусть и прозвучали мои слова несколько невпопад.

— Молодости свойственно безрассудство. Молодые часто не задумываются о последствиях тех или иных поступков.

Я закрыл глаза, обдумал услышанное, затем спросил:

— Вы обвиняете меня в том, что у меня была связь с вашей дочерью и что она сбежала со мной, не желая свадьбы с нелюбимым человеком? Но это же бред! Мы были бы вместе, разве нет?

— Возможно, вы уже получили от нее, что хотели.

— Что

такого я мог получить от нее? — не подумав, брякнул я и немедленно схлопотал новую затрещину. — Проклятье! Без этого вполне можно было обойтись!

— Прекратите ломать комедию и отвечайте на вопросы!

— Давайте успокоимся, — предложил я, собираясь с мыслями. — Вы полагаете, что сможете узнать от меня, где находится Елизавета-Мария. Допустим, я располагаю этой информацией. Допустим, прежде чем пойти на сделку, я хочу выяснить, какие есть доказательства моей вины. Приприте меня к стенке, и я сразу начну сотрудничать со следствием, но сначала объясните, какого черта тут происходит!

Последние слова я выкрикнул во всю глотку, и лицо главного инспектора немедленно налилось дурной кровью. Он едва сдержался, не иначе и в самом деле рассчитывал получить от меня информацию.

— В итоге это значительно сэкономит нам время, — произнес я уже совершенно спокойно.

Фридрих фон Нальц хрустнул тонкими пальцами и предупредил:

— Вы не выйдете из этой камеры живым, — спокойно сообщил он, — если не расскажете, где находится моя дочь. Я спокойно пожертвую своей карьерой ради ее возвращения, если придется.

— Что случилось? — спросил я.

— Довольно!

— Фридрих, — вздохнул я, — вы ведь понимаете, что обвинения против меня не выдерживают никакой критики. Иначе вас бы здесь не было и допросом занимались бы сыщики. Вспомните, что вы говорили о вкусе Елизаветы-Марии! Разве она предпочла бы меня выгодной партии? Неужели я могу сравниться с племянником министра юстиции?

Главный инспектор болезненно поморщился, уселся за стол и достал портсигар, в котором вместо сигарет оказались таблетки.

— Сердце, — сообщил он, закидывая одну из них в рот. — Все пошло наперекосяк, виконт. Полетело прямиком в тартарары. Но если вы вернете мне дочь, я постараюсь забыть о личных обидах.

— Ближе к делу, — потребовал я. — Что случилось? Только факты.

— Читали о нападении на дюреровский завод пару недель назад?

— Слышал.

— В целях безопасности документация с патентованной формулой и описанием производства дюралюминия была перенесена в городской особняк барона.

— И?

— Ее похитили.

— При чем здесь я? Меня не было на приеме у Дюрера. Я ведь правильно понимаю, что похищение произошло на вчерашнем званом обеде?

— Зато там была Елизавета-Мария! — стиснул кулаки главный инспектор. — Вы подговорили ее воспользоваться талантом и убедить барона отпереть сейф!

— Чушь собачья! — не сдержался я. — В этом случае меня бы уже не было в стране!

— Шторм спутал вам все карты, виконт.

— И я был так глуп, что вернулся домой?

— Вы полагали, что ничто не свяжет вас с этим преступлением. Вторая ваша ошибка.