Всеблагое электричество
Шрифт:
— Сейчас принесу бульон, — предупредила Лилиана, но только вышла в коридор и взволнованно вскрикнула: — Мари? Ты очнулась?!
Прикрыв дверь, я прямо на кафельный пол скинул свои обноски, потом заткнул слив и открыл оба до блеска надраенных медных вентиля. Проверил рукой температуру воды, забрался в ванну и обессиленно развалился в ней, наслаждаясь окутавшим меня теплом.
Немного отмокнув, я намылил голову, смыл с короткого ежика волос пену и взял прихваченную с собой газету. Из меня словно вырезали кусок, я не мог просто лежать в ванне и радоваться возвращению к нормальной жизни. Требовалось хоть
Со мной что-то было не так. И это беспокоило, словно обнаруженный языком скол на зубе, только много-много хуже. Будто мне сделали лоботомию, а я даже не понял этого.
— Проклятье! — в голос выругался я, нервным движением расправляя газету.
В передовице с броским заголовком «Жнец из Лондона вернулся?» шла речь о серии убийств молодых женщин. На момент написания статьи насчитывалось уже четыре жертвы, у каждой из которых вырезали сердце, и взволнованная общественность требовала от полиции ускорить поимку злоумышленника. Звучали даже призывы к отставке главного инспектора, но всерьез их пока не воспринимали. В самом конце заметки приводилось мнение пожелавшего сохранить анонимность эксперта, который в пух и прах разносил предположение о переезде в Новый Вавилон таинственного убийцы, орудовавшего в Лондоне почти четверть века назад.
Памятуя о прибытии в метрополию ацтекских жрецов, я с экспертом был целиком и полностью согласен. Кровожадные язычники сотнями вырезают сердца на вершинах своих зловещих ступенчатых пирамид, с чего бы им менять образ действий в Новом Вавилоне?
«Значит, Детективное агентство Пинкертона в расследовании не преуспело», — решил я, по диагонали просмотрел заметку о взрыве на патронной фабрике и отвлекся на звук открывшейся двери. Лилиана закатила в ванную комнату сервировочный столик, где рядом с кружкой куриного бульона стояла тарелка с горкой поджаристых тостов. От вида нормальной еды болезненной судорогой свело живот.
— Пока завтракай, — улыбнулась Лили, — а я скоро приду!
Отложив газету на столик, я обеими руками ухватил кружку с бульоном и мелкими осторожными глотками принялся глотать горячую ароматную жидкость.
Хорошо…
Мне и в самом деле стало хорошо, но к тостам я все же не притронулся, опасаясь перегрузить отвыкший от твердой пищи желудок.
Насытившись, я вновь взялся за газету. Новости особого оптимизма не внушали. Мир попросту катился в тартарары. Рабочие продолжали бессрочную стачку, для освобождения захваченных ими заводов в город ввели армейские части. Социалисты подорвали очередной полицейский броневик, а вот попытка анархистов заложить бомбу в здание Высокого императорского суда закончилась перестрелкой и арестом злоумышленников. Ее высочество кронпринцесса Анна без малого месяц пребывала в коме, и за это время назначенный регентом герцог Логрин так и не сумел сформировать новое правительство. Его влияние в императорском совете таяло с каждым днем и, судя по всему, в стране назревал сильнейший за последние полвека политический кризис.
Криминальную хронику я даже не стал читать. Просто решил поберечь нервы. И без того возникло желание выбраться из ванны и первым же паромом уплыть на континент. Впрочем, если империи придет конец, безопасных мест на планете просто не останется. Не стоит питать на это пустых надежд.
Принцесса…
Я представил, как сжимаю в руке сердце — свое собственное сердце! — и вдруг уловил упругость мышцы и легкое-легкое биение, будто пульсацию в загноившемся пальце.
От удивления я встрепенулся и с нескрываемым изумлением уставился на распаренную ладонь.
Действительно удалось почувствовать биение чужого теперь уже сердца или только почудилось? И вернут ли остатки моего выжженного электротерапией таланта к жизни принцессу Анну? Суккубу этой малости хватило, хватит ли наследнице престола?
Вновь скользнуло по затылку дуновение сквозняка, я встревоженно обернулся, но при виде проскользнувшей в дверь Лилианы расслабился и по шею погрузился в мыльную воду.
Подруга с лукавой улыбкой завела руки за голову, а когда опустила их, платье свободно упало к ее ногам. Из одежды на Лили осталась лишь бархатная лента на шее, и у меня все так и обмерло внутри. Во рту моментально пересохло, сердце лихорадочно забилось, а в ушах зашумело, словно от приближающегося беспамятства.
Нисколько не стесняясь ни выставленной напоказ высокой груди, ни треугольника черных курчавых волос внизу живота, Лилиана шагнула из платья и томным голосом поинтересовалась:
— Потрешь мне спинку?
Я лишь кивнул, не в силах отвести взгляда от обнаженной девичьей фигуры.
И тут к нам постучали.
Ойкнув от неожиданности, Лилиана схватила с пола скомканное платье и прижала к себе, скрывая наготу, но заглянувшая в дверь Елизавета-Мария не обратила на застигнутую в столь пикантной ситуации подругу никакого внимания.
— Лео, к тебе пришли, — сообщила она и многозначительно добавила: — Это срочно.
Я резко махнул рукой, призывая ее закрыть дверь. После едва уловимой заминки суккуб так и поступила, а пунцовая от смущения Лилиана принялась судорожно натягивать на себя платье.
— Лео, кто это? — спросила она.
Я выбрался из ванны и взял халат, нисколько не сомневаясь, что это Рамон привез моего поверенного, дабы поскорее оформить перевод обещанного ему вознаграждения. Но Лили говорить об этом не стал и лишь пожал плечами:
— Понятия не имею.
— Так иди и узнай! — поторопила меня Лили, застегивая платье. — Постой! Вот же тапочки!
Я просунул ноги в домашние тапочки, попутно спрятал в просторный карман мягкого бумазейного халата револьвер. Потом распахнул дверь и, придержав Лилиану на выходе из ванной комнаты, поцеловал ее в шею.
— Я тебя люблю.
— Буду у Мари, — хихикнула она и зашагала по коридору.
Не стал медлить и я. Мне хотелось поскорее закончить с формальностями и вернуться в теплую ванну. Или завалиться в постель.
С этим я еще не определился.
3
Шаркая слишком большими тапочками по ковровой дорожке с упругим ворсом, я подошел к лестнице и уже начал спускаться на первый этаж, когда навстречу ринулся потерявший терпение посетитель. Представительного вида господин в темном плаще и коричневой шляпе остановился на полпути и вскинул голову.