Всеблагое электричество
Шрифт:
Он посмотрел на меня, я — на него; узнали мы друг друга одновременно.
К чести своей, даже невзирая на неважное самочувствие, я среагировал первым. Просто выкинул вперед ногу и пинком в грудь спустил оппонента с лестницы.
Уильям Грейс, тот самый лейтенант лейб-гвардии ее величества, что сопровождал меня на операцию по извлечению сердца, всплеснул руками и кубарем скатился по ступенькам. При падении он сильно приложился головой о кадку с фикусом, но сознания не потерял и сразу перевалился на живот. Я дернул из кармана «Веблей — Фосбери»,
— Стойте!
Приказ отдала невысокая женщина в темно-синей накидке и шляпке с густой вуалью, к ногам которой скатился Уильям Грейс. Возникшие за ее спиной два крепких парня в одинаковых черных дождевиках уже вскинули необычайно короткие карабины с перехваченными толстыми витками проводов стволами и коробчатыми магазинами, но окрик заставил их замереть на месте тоже.
Даже при столь паршивом раскладе я вполне мог выстрелить прямо через карман, но вместо этого послушно разжал стиснувшие рукоять револьвера пальцы и выставил перед собой раскрытые ладони. В таких делах никогда не угадаешь, кому достанется шальная пуля…
Лейтенант Грейс поднялся с пола и сунул руку под плащ.
— Довольно, Уильям! — одернула его незнакомка.
— Это же… — охнул лейтенант, но дамочка оборвала его резким взмахом руки.
— Не хочу ничего знать! — отрезала она и потребовала: — Эй вы там! Спускайтесь немедленно!
— Да послушайте меня! — возмутился Уильям Грейс, достал из кармана платок и зажал им разбитый при падении нос. — Я пытаюсь…
— Замолчите, лейтенант! — последовал холодный ответ. — Отчитываться за свое поведение вам предстоит не передо мной!
И лейтенант замолчал, а странная дамочка вновь обратила свое внимание на меня.
— Долго вас еще ждать? — раздраженно поинтересовалась она, обернулась к охранникам и отвела от меня сначала один карабин, а потом и другой. — Да уберите вы оружие, в самом деле! Ну сколько можно!
— Уберите, — подтвердил приказ Уильям Грейс, и парни послушно опустили карабины и даже укрыли их полами дождевиков.
Но я с места так и не сдвинулся, вместо этого потребовал объяснений:
— Чего вам надо?
Лейтенант лейб-гвардии промолчал, позволяя высказаться своей спутнице.
— Вы дали слово! — ледяным тоном объявила та. — И заблуждаетесь, полагая, будто сможете безнаказанно нарушить его!
Дал слово? Какого черта?!
Я ровным счетом ничего не понимал.
Тем временем взбалмошная дамочка, полагавшая возможным отдавать приказы лейтенанту лейб-гвардии, обратила свое внимание на замершую у стены экономку.
— Милочка, есть в этом доме свободная комната? — спросила она.
— Вы можете пройти в кабинет, — сообщила миссис Харди, которая была ни жива ни мертва из-за появления в доме вооруженных до зубов людей.
— Ну? — уставилась на меня незнакомка и язвительно добавила: — Или решили умереть от старости на этой лестнице?
Упоминание смерти неприятно
— Ну что у вас за вид? У кого вы только стрижетесь? Смените цирюльника, а то выглядите как пугало! — с презрительным недоумением выдала стервочка и протянула руку: — Ваше оружие!
Я вынул из кармана халата «Веблей — Фосбери» и вложил его в затянутую черной кружевной перчаткой ладонь. Незнакомка взвесила в руке громоздкий револьвер, язвительно фыркнула:
— Компенсируете размер мужского достоинства? — и попросила экономку: — Ведите, милочка!
Миссис Харди засеменила по коридору, дама двинулась за ней элегантной, но слишком уж танцующей походкой, а когда экономка остановилась у двери кабинета, озадачила ее новым распоряжением:
— Кофе, сахар, сливки и булочки. Булочки непременно с корицей! И поспешите!
Выдав столь неожиданное распоряжение, незнакомка первой вошла в кабинет Альберта Брандта. Лейтенант жестом предложил проследовать за ней, и под его пристальным взглядом я переступил через порог просторной комнаты с заваленным черновиками столом и облокотился на высокую спинку гостевого кресла. Парни в дождевиках остались в коридоре, к нам присоединился лишь Уильям Грейс.
— Это Леопольд Орсо! — с ходу объявил он.
— Да хоть Захер-Мазох! — ответила дамочка, небрежным движением кинув мой револьвер на пустую тахту. После этого она сняла шляпку и без густой черной вуали оказалась брюнеткой средних лет с очень красивым худым лицом, благородные черты которого не мог скрыть даже слишком броский макияж и ярко-красная губная помада.
И еще она была сиятельной. В кабинете с задернутыми плотными шторами окнами царил полумрак, и я без труда различил мягкое свечение ее бесцветно-серых глаз.
Дама бесцеремонно водрузила свою шляпку прямо на черновики поэта, туда же убрала накидку и осталась в элегантном платье с открытыми плечами и глубоким декольте. После этого она уселась в кресло и расстегнула сумочку, но сразу отвлеклась от ее содержимого и вновь вперила в меня свой пристальный взгляд.
— Садитесь! — потребовала она, теребя нить жемчужных бус. — Вы такой длинный, у меня голова при взгляде на вас кругом идет!
Я оглянулся на оставшегося у двери лейтенанта и развернул кресло так, чтобы контролировать его движения хотя бы самым краешком глаза. А незнакомка все с тем же непрошибаемым спокойствием извлекла из сумочки стеклянный шприц, заткнутый резиновой пробкой пузырек и жгут. У меня при виде этих приготовлений чуть сердце из груди не выскочило!
Позволять накачивать себя наркотиками я не собирался, но прежде чем успел вскочить из кресла, дамочка стянула длинную черную перчатку и сноровисто перетянула жгутом собственное плечо.