Всеблагое электричество
Шрифт:
Ростовщик открыл дверь с матовым стеклом и коротким коридором провел меня в холл. Там оказалось куда многолюдней. По лестницам с верхних этажей спускались закончившие работу служащие местных контор, они раскланивались с усатым охранником и шумной толпой покидали здание через основной выход.
Ростовщик шагнул в кабину подъемника, а когда я присоединился к нему и закрыл решетку, скомандовал мальчишке-лифтеру:
— Поехали!
Где-то внизу заурчали паровые приводы, и клеть шустро поднялась на третий этаж. В темном коридоре господин Чен достал
После того как я не побоялся показаться на глаза клерку и лифтеру, ростовщик перестал опасаться нападения и позволил мне пройти в кабинет. В углу там стоял огромных размеров засыпной сейф, старик начал вращать колесико кодового механизма и потребовал:
— Отвернитесь!
Я повернулся к нему боком и тут же вздрогнул, когда что-то прогрохотало у рабочего стола ростовщика.
— Это просто пневмопочта! — объявил господин Чен, захлопнул сейф и кинул на стол две пачки банкнот по десять и пятьдесят франков. — Забирайте деньги и убирайтесь! — Сам он уселся за стол, открыл трубу пневмопочты и вытащил из нее контейнер.
Купюры были в банковской упаковке, поэтому я пересчитывать банкноты не стал и просто отогнул их уголки, дабы убедиться, что это не нарезанные листки писчей бумаги. Потом рассовал их по карманам и усмехнулся.
— Знаете, что самое забавное, мсье Чен? — Старик ничего не ответил, но я ответа и не ждал. — Самое забавное то, что из всех нас в выигрыше остался только Большой Джузеппе. Такой вот парадокс.
— Убирайтесь! — потребовал ростовщик.
Я приподнял кепку над головой и даже слегка поклонился.
— Оревуар!
В приемную я вышел с вальяжной небрежностью, а вот в коридоре рванул к лестнице со всех ног. Сбежал на первый этаж и только выскочил на крыльцо, как к нему подъехал наш экипаж. Гаспар уже сидел на пассажирском сиденье позади Луки.
— Удачно? — спросил он, стоило мне усесться рядом.
— Вполне! — рассмеялся я и хлопнул громилу по спине. — Давай в клуб!
6
Лука загнал экипаж на задний двор и остался напоить лошадей, а Гаспар убежал помогать Антонио, поэтому отчитываться перед Софи пришлось мне одному. Я решительно толкнул дверь, но при виде курившего в гостевом кресле крепко сбитого господина с импозантной сединой на висках замер на пороге и нерешительно промямлил:
— Зайду попозже…
— Проходи, Жан-Пьер! — остановила меня Софи. — Господин Ульрих, это мой кузен Жан-Пьер.
— Рад знакомству, мсье, — улыбнулся я, сделав вид, будто первый раз вижу шефа местного полицейского участка.
Натан Ульрих пыхнул ароматным дымом и приложился к стакану с виски. Судя по этикетке, напиток в стоявшей на краю стола бутылке был, прямо скажем, не из дешевых.
— Дорогая Софи, — произнес полицейский, которого мое присутствие нисколько не смутило, — я просто
— По поводу которого я не стала вас тревожить, — с милой улыбкой напомнила Софи.
— И я это ценю, — кивнул Ульрих. — Действительно ценю. Но поймите и вы меня! Из-за расспросов об ограблении сберегательной кассы на меня косо смотрят. Я вообще не должен был там появляться! Это чужой район! Сейчас наше сотрудничество носит взаимовыгодный характер, но в случае дальнейших эксцессов, боюсь, мне придется отойти в сторону. Я буду вынужден сделать это, поймите меня правильно, дорогая Софи.
— Сделаем все возможное, чтобы больше вас не тревожить, Натан.
— Это в ваших собственных интересах. — Полицейский поднялся из кресла и поставил пустой стакан на край стола. — Отличный виски, — заметил он после этого.
— Прислать вам бутылку?
— Не стоит беспокоиться.
Натан Ульрих направился к двери, тогда Софи окликнула его:
— Ваша газета!
— Ах да! — Полицейский вернулся к столу и покинул кабинет, прихватив вчерашний номер «Атлантического телеграфа».
Когда за ним закрылась дверь, Софи выложила перед собой гроссбух и внесла туда расход ста пятидесяти франков на вывоз мусора. Деньги, полагаю, были в газете.
— Вывоз мусора? — усмехнулся я. — Точнее и не скажешь.
— Не язви, — потребовала Софи. — Надежней Натана еще поискать надо.
— Что-то не похоже.
— Если думаешь, что он просто набивал себе цену, Жан-Пьер, ты ошибаешься. Натан вполне ясно дал понять, что клубом заинтересовались те, кто просто отодвинет его в сторону.
— Третий департамент? — предположил я.
— Думаю, он и сам ничего толком не знает, просто чувствует, куда дует ветер, — решила Софи и спросила: — Как все прошло?
Я молча выложил на стол две пачки банкнот.
— Уломал старого выжигу на шесть тысяч?
— Сицилийцам он заплатил четыре.
Софи вздохнула и отсчитала пятнадцать пятидесятифранковых банкнот.
— Пока только так.
— Думаю, все войдут в положение, — пожал я плечами и убрал деньги в бумажник.
Изначально каждому из охранников причиталось по двести франков, но тут уж ничего не попишешь: товар увели у них из-под носа, могли вообще ничего не получить.
— Как думаешь, с китайцами еще будут проблемы? — поинтересовалась моим мнением Софи.
— Да кто их знает? — пожал я плечами. — Но в уме такую возможность держать стоит. Если Чен сочтет это потерей лица…
— Хорошо, иди! — отпустила меня Софи, встала из-за стола и сдвинула в сторону портрет графа Гетти, открывая доступ к сейфу. — Присмотри за Ольгой!
Я кивнул и вышел в коридор. Сходил к черному ходу, где дежурил Лука, и вручил ему полторы сотни, на обратном пути столкнулся с рыженькой Жанной и немного пофлиртовал с ней, потом рассчитался с Гаспаром и Антонио. Испанец встречал гостей на входе, а красавчик дежурил у лестницы на второй этаж, пропуская наверх только членов клуба.