Всего лишь измена
Шрифт:
Я подавила возникшую грусть:
— Извини, замечталась.
Этот подарок Никита вручил мне на день рождения. Мне тогда стукнуло 22! Он сказал, что это — мистический возраст. Что все парные цифры имеют какой-то особый подтекст. И я, дура, грезила, что когда мне исполнится 33 года, я буду встречать его в роли жены.
— Ну, это же дико дорого, — покачав головой, я взглянула на улицу.
Мне казалось, что там, в мутной глади стекла серебрилась Нева. Потрясающий вид и осенняя тишь за окном навевали печальные мысли. Он
— Ты стоишь гораздо дороже, — прошептал мне на ухо Никита, — Моя маленькая женщина.
Он любил называть меня так. Кажется, разница в возрасте, росте, его возбуждала? Супруга его была старше и выше меня. Он не спал с ней. Совсем. Уже несколько лет они жили как брат и сестра, как соседи. Растили детей. Один из которых болел. Были связаны узами брака, расторгнуть которые было труднее, чем стать Маргаритой. А я так хотела быть всем для него, а не только любовницей. Боже, как я его ревновала! Но труднее всего было скрыть эти чувства внутри.
— А вы ночуете в разных комнатах? — задавала вопросы.
Никита смеялся, вздыхал:
— Двое людей могут спать на кровати, совсем не касаясь друг друга.
— Вот так? — отодвинувшись, я ложилась на край и подтыкала одеяло, запрещая ему приближаться к себе.
— Ну, примерно, — а он не пытался коснуться. Он так и лежал на спине, закинув за голову руки. И сильные мышцы груди источали немыслимый жар.
Хватало меня ненадолго. Уже через пару минут я опять приникала к нему, обнимала его крепко-крепко, роняя слезинки на кожу, пыталась не плакать. Но слёзы текли и текли.
— Прекрати! Ну, лисёнок, ну что это? — он принимался меня утешать. Отчего становилось лишь хуже.
— Не бросай меня, слышишь? Ведь я же умру без тебя, — умоляла сквозь боль.
— Ну, с чего ты взяла? Я не брошу, не брошу, — утыкался мне в волосы, нюхал, вдыхал и сжимал в своих крепких руках, уверяя в обратном.
Когда завершился ремонт и квартиру обставили, я привезла туда кое-что из вещей. Я украшала его, это место. Здесь всего было по двое! Две чашки, два блюдца, две чайные ложечки. Две щётки и два полотенца на двух витиеватых крючках. Мы ночевали, как прежде, два раза в неделю. Два раза в неделю Никита бежал от жены.
— А она думает, где ты сегодня? — пытала его.
— Она знает, что я у тебя, — сказал он однажды.
Я так и осела на кухонный стул:
— У меня?
Он осёкся:
— Я имею ввиду… Ада знает, что я с кем-то сплю. Но у нас с ней не принято обсуждать эту тему.
Я попыталась представить себе их семейную жизнь. Где не принято многое. И зачем же так жить? Ради денег? И ради детей…
— Ну, коли уж ты с ней не спишь, то ведь должен же с кем-то, — я не смогла скрыть обиды.
Никита вздохнул, усадил на колени:
— Знала бы ты, как я устал притворяться, — сказал он, уткнувшись лицом в мою грудь, чуть прикрытую тканью халата, — Уходить,
— Прости, — торопливо заверила я, — Я не должна была. Милый, прости!
Наши губы сомкнулись. И боль отступила. Мир всегда отступал, когда мы касались друг друга. Точнее, наш мир обволакивал нас, а другой — отступал. Вместе с проблемами, ссорами, и всем тем, что невозможно исправить.
«Когда-нибудь он будет мой», — утешала себя. Но сердце отчаянно билось, когда понимала, что это коварное «скоро» — всего лишь несбыточный плен. Ну, и пусть! Мне хватало любви. Она лишь питала меня в тот период. Даровала мне силы жить дальше. И я жила…
Касаюсь обоев. Они уже выцвели. Кое-где отошли. Надо бы сделать ремонт! Вот только зачем? Эту квартиру я сразу хотела продать. В тот же год, когда мы с Никитой расстались. Только сил не хватило. Потом закрутилось всё сразу… Беременность, Майя, наш с Костиком брак. И я стала сдавать её. Ну, а чего? Деньги здесь платят немалые. Да и абы какие жильцы не способны позволить себе раскошелиться. Так что люди здесь жили достойные.
Помню, сперва поселился поэт. Он заплатил сразу вперёд, за три года. Сумма была нереальная! Я предложила Шумилову джип. Типа премиум-класса. Но он покрутил у виска.
— Я не стану себе ничего покупать на деньги с этой квартиры, — сказал он, зная её подноготную.
— Так давай продадим? — я пожала плечами.
— Подари её Майке, когда она вырастет, — предложил мой расчётливый муж.
«А ведь и правда», — подумала я. Ведь эта квартира совсем не моя. Она — Майкина! Это подарок отца, который даже не знает об этом. Это прощальный подарок его нам обеим. Так пусть постоит, подождёт своего молодого жильца.
Капитал я вложила в наш бизнес. А потом, накопив, прикупила себе «городского жука». Мой двухдверный Фольксваген и правда походит на насекомое. Бензина ест мало, вмещает в себя всё, что нужно для современной бизнесвумен, навроде меня.
Помню, Костик бухтел:
— Очередной подарок от бывшего?
— Почему? — оскорбилась такому намёку.
— Потому, — хмыкнул он, — Что квартира его гарантирует вечный пассивный доход.
— Я предлагала продать её, ты предложил подарить её Майке! — напомнила Косте.
Он только качнул головой:
— Я проверял, что ты выберешь.
— А вот не нужно меня проверять! — потрясла у него перед носом одетой в перчатку рукой. Был октябрь, мы как раз забирали мою иномарку из сервиса, — Я же тебе не подопытный кролик? Проверяй своих студентов, — добавила я, — И студенточек!
Костик вечно исследовал разных формы влияния цифр на людей. И я, как живущий с ним рядом пример самозанятой женщины, частенько становилась участником всевозможных экспериментов. Сама не зная об этом! Как-то раз я повернула налево перед носом у джипа. Тот ехал не быстро, а сзади него было много машин.