Всего лишь измена
Шрифт:
Свой велик оставил в «сторожке», и позволил Артуру себя подвезти. Ездить выпивши, пусть даже за рулём не машины, а велосипеда, чревато. А я нарушать не хочу! Добрался домой чуть позднее обычного. Вита с Милой с утра занялись украшением зала к приходу гостей. В гардеробе меня ожидала записка:
«Чистые джинсы + синий пуловер». Которые мне полагалось надеть. В холодильнике много контейнеров, все озаглавлены.
«Завтрак для Тоши», «Блинчики (только
На дверце холодильника было несколько разных пузырьков. Я прочитал на одном «Настойка пиона уклоняющегося». Интересно, от чего он уклоняется? Погуглил.
«Седативное средство растительного происхождения. Применяется для лечений нарушений сна и неврастении».
Неврастения — это как раз про меня. Станешь тут неврастеником! Я бы не стал. Но вот только сегодня я должен быть в форме. И потому выпил пару глотков, чуть не умер. Присосался к кухонному крану и долго, мучительно пил.
Антоха собрался. Надел объектив на смартфон. Он у него съёмный. Мы заказали такси и поехали.
Все собрались через час. Я напомнил:
— Зарецкий прийти обещался.
— Толик что ли? — удивилась Милана, — Сто лет его не видела! Небось, постарел?
— Конечно! Также, как мы с тобой, — решил подшутить.
— Говори за себя! — огрызнулась Милана, — Я ещё ого-го.
Я провёл взглядом вниз, до груди. Ого-го, не то слово! Миланкины груди от возраста сильно раздуло. А у Витки как были малышками, так и остались. Я их зову «семядоли», она же Дольская. И не скажешь, что двух родила!
Девчонки старались на славу. Выпечка, овощи, фрукты, куриный рулет, тарталетки с начинками, канапе ассорти. И это ещё не считая десерта! Горячие блюда доставили из ресторана.
«Неужели, Астория?», — смекнул про себя. И слегка удивился, увидев другое название на упаковке.
Виталя почти не присела. Оно и к лучшему! Учует, как пить дать, свой «пион уклоняющийся». Хотя зажевал его мятной резинкой. Скажу — волновался! А что?
— Кому мясо? — продолжает Милана обслуживать наших гостей.
— Мясо ставь мужикам! — поясняет Анфиса Павловна. Тёща.
Они с моей мамой совсем не похожи. Но вечно находят, о чём поболтать. Папа уже пригубил и забрал у Антохи смартфон.
— Это ж надо, придумали, гады? Конструктор, ей Богу! А лёгкий какой? — восклицает, пытаясь понять, как смартфон превращается… в новомодную камеру.
— Деда, давай я тебя сфоткаю? — предлагает Антошка и щёлкает деда на камеру.
Тот усмехается, глядя в экран:
— Ой, етить! Это я? Ну, страшон! Вон пигментные пятна. Сотри! Как стереть?
— Да нормально! Я просто выбрал портретную съёмку, — противится Тоха.
Я смотрю на дочурку. Они
Шарики плавают под потолком. Они яркие, словно букеты тюльпанов. Те, в свою очередь, украшают наш праздничный стол. Майечка любит тюльпаны! Не зря же она родилась в тот период, когда Питер весь покрывается пёстрыми клумбами первых цветов.
Я поднимаю бокал и дарю ей улыбку.
— Тише! Папа хочет сказать! — восклицает она.
Поднимаюсь, когда разговоры смолкают:
— Майечка, дочка! — пытаюсь, чтоб голос звучал без печали, — В день, когда ты родилась, сияло солнце. Я хочу, чтобы оно продолжало сиять тебе всю твою жизнь. И какой бы ты ни была взрослой, ты навсегда останешься маленькой дочкой. Мы с мамой любим тебя!
Вита тоже встаёт, подтверждая мой тост, прижимается рыжей головкой:
— Доченька, мы тебя любим! — кричит, поднимая бокал. Мы принимаемся чокаться.
А Майка, вскочив, подбегает, целует сначала Виталю, а после — меня:
— Я вас тоже, мамуля, папулечка!
Обнимая обеих, я думаю: «Господи, я умоляю тебя, не лишай меня этого. Лучше лиши меня пальца на правой ноге».
Спустя полчаса, когда сказаны тосты, Милана встаёт и выходит курить.
— Пойду, пообщаюсь, — бросает Виталя мне на ухо.
Я чувствую пальцы её на своих. Отпускаю их нехотя. Интересно, о чём они будут болтать? Обсуждать Богачёва? А Милана, она уже в курсе всего? Только я не у дел.
— Па, у тебя такое лицо серьёзное! — хмурится Тоха, суёт мне смартфон, на котором я, словно мыслитель, сижу, подперев подбородок рукой.
— Ну, так, профессор! — смеётся наш дед. Он всегда называл меня так. Даже когда я ещё не имел никаких степеней. Скоро, возможно, я получу степень доктора. Моя работа над докторской в самом разгаре. Но я не особенно жажду её завершить. Что буду делать потом? Куда дальше стремиться? Над тобой потолок, остаётся вперёд, а не вверх.
— Ещё не профессор, а только доцент, — поправляю его.
— Какое-то прозвище, типа блатного, — задумчиво хмурит кустистые брови отец, — Так паханов называют на киче. Помнишь, в «Джентльменах удачи» Леонов доцента играл?
— А кто такой Леонов? Он что, играл папу? — удивляется Тоха.
— Эх ты, молодёжь! — с досадой вздыхает отец, — Не знаете старых героев. Не смотрите фильмов хороших.
— Его герой — Реактивный енот из «Стражей галактики», — хмыкаю я.
— Это что за зверина такая? — пытается папа понять.