Всего лишь папа
Шрифт:
— Как интересно… — пробормотала она.
— Колодец?
— Да. По фотографии похож на тот, что в Перудже. Я однажды посетила его. Довольно необычное место.
— На самом деле, их тут два. И я вам советую посетить тот другой, хотя и этот, несомненно, заслуживает внимания.
— А почему тот? — с живым любопытством спросила она.
— Этот похож на колодец Перуджи. А другой отличается. Хотя здесь можно увидеть довольно любопытные помещения и предметы времен этрусков.
— Что вы имеете в виду? Я думала, здесь только колодец.
— Не совсем. Это весьма
— Как интересно! Надо непременно заглянуть! А что скажете о самом колодце? Он такой же древний и глубокий, как в Перудже?
На лице ее была написана такая заинтересованность, что я с воодушевлением вошел в роль гида.
— Этот колодец мельче: тридцать шесть метров. Что касается старины, то да, он относится именно к эпохе этрусков, но в период Ренессанса подвергся серьезной реконструкции. Папа Клементе VII отдал распоряжение создать на основе древнего сооружения новый колодец, чтобы там накапливалась вода, которая смогла бы обеспечить город в случае осады. Кстати, говорят, что на стройке побывал Антонио да Сангалло, который потом использовал камни для возведения Палаццо Пуччи. Спустя столетие его закрыли, и только в 1984 году вновь обнаружили во время строительных работ. Правда к тому времени его глубина составляла всего двадцать четыре метра.
— То есть как? Куда делись остальные?
— Оказались завалены землей и прочим мусором, который веками скидывали сюда. В свое время, в 1820 году, туда полетела даже шайка французов (официальных лиц, между прочим), которые хотели надругаться над местными женщинами. Только к 1996 году колодец вновь обрел свою былую глубину. Есть в гротах и еще один колодец, меньший по размерам и без воды. Для чего он служил — окутано тайной. А вообще, знаете, в этом районе города разница не только в физическом уровне, но и в культурном.
— В каком смысле?
— Примыкающие дома Via Malabranca — родовые дворцы из туфа. А напротив них стоят постройки Via Cava — бедные домишки, наполовину выдолбленные в скале. Этот район еще несколько лет назад пользовался дурной славой, считался серединой дороги из города в деревню. Тут даже был свой диалект, отличавшийся от диалектов других районов. Да что уж говорить! Старшие жители этого района до сих пор говорят, направляясь в исторический центр, «пойдем в Орвието», будто район делла Кава к нему не принадлежит.
— Вы так интересно рассказываете, Амато! — сделала Пьера комплимент, а я прямо расцвел. Впрочем, не только от похвалы, но и от того, что она помнила мое имя. — Вы, может, гидом работаете?
— Нет, я архитектор. И архитектурные сооружения города изучил досконально.
— Ах, вот оно что! Работали с древними
— Вот прямо сегодня подписал контракт на реконструкцию кампанеллы одной древней церкви, — поведал я с гордостью.
— Как это увлекательно! — с искренним восхищением отозвалась Пьера. — Не спрашиваю, что за церковь, я, признаться честно, до сих пор не очень хорошо ориентируюсь здесь. Даже Дуомо толком не изучила.
— Эта церковь мало кому известна, она давно закрыта и заброшена. Вот мы и будем ее восстанавливать. А Дуомо… Это один из самых красивых соборов в Италии! — с чувством произнес я. В самом деле, главный собор Орвието — это шедевр архитектуры.
— Когда я приехала, то сразу туда отправилась. Он действительно прекрасен, но мне непременно нужно наведаться туда в компании такого гида, как вы.
— С удовольствием! Когда устроим экскурсию?
Пьера растерянно захлопала глазами, и я понял, что она вовсе не намекала на то, чтобы я стал ее гидом. Меня это, конечно, расстроило, но отказываться от своих слов я не собирался и потому выжидательно смотрел прямо в ее серые глаза.
— Хм… Ээээ… Даже не знаю, — улыбнулась она немного нервно. Потом посмотрела вдаль, затем снова улыбнулась, не глядя на меня. — Надо найти время…
— Если мои услуги гида вас не устраивают… — начал я, буквально вынуждая признать обратное. И она не преминула это сделать:
— Нет-нет, что вы! Я просто подумала… Не хотела вас обременять обещаниями… Наверное, нелегко выбрать время между работой и семьей…
Она подняла, наконец, на меня глаза. В них горела решимость расставить все точки над «и». Я догадался: он полагала, что я женат, и не хотела использовать чужого мужа в качестве гида. Да, видимо, я в ее глазах выглядел настоящим stronzo, который бегает от жены, чтобы поразвлечься с профессорессой. Представив себе ее возможные мысли, я чуть не рассмеялся.
— Я не женат, а дети, как вы сами знаете, уже взрослые.
Пьера уставилась на меня широко раскрытыми глазами. В них отражался я и дождливый Орвието.
— А дети живут с вами? — сорвался с ее губ неосторожный вопрос. — Простите! — спохватилась она. — Это не мое дело…
Щеки ее зарделись румянцем, усиленным отсветом красного зонта.
— Да нет, почему? Профессоресса имеет право задавать подобный вопрос родителям своих студентов. Да, дети живут со мной. Я заменяю им обоих родителей еще с тех пор, когда двойняшкам исполнилось полгода.
Кажется, я смог ее поразить. Она даже рот открыла от изумления и долго молчала.
— И вы… То есть… Вы… их с тех пор… Вы их воспитываете… Один? — путаясь в мыслях, уточнила она.
— Не совсем. Иначе я не смог бы работать. Мне помогала няня, иногда мои родители, а самую неоценимую помощь оказала старшая дочь. Она возилась с ними, как истинная мама, по сути, заменив им ее. Не представляю, как после столь тяжелого детства она еще жаждет иметь своих детей.
Пьера явно не знала, что сказать. Она даже, похоже, не сразу поняла мою шутку. Только минуту спустя она запоздало хмыкнула и пробормотала: