Всего лишь папа

Спини Кэтти

— Гениально! — восхитилась Пьера.

— Ты знаешь историю и легенду этого колодца?

— Нет. Расскажи мне! — Глаза Пьеры горели живым любопытством.

— История колодца Сан Патрицио имеет ирландские корни, хотя настолько прочно вошла в нашу лексику, что не верится. Ты наверняка слышала выражение «как колодец Сан Патрицио?» — спросил я.

— О… — Пьера раскрыла рот от удивления. — Да, я слышала. Знаю, что оно означает нечто, что требует огромных затрат самых разных ресурсов, но при этом цель достигнуть невозможно. Не думала,

что это относится к этому колодцу… Или ты хочешь сказать, он не имеет дна?

— В Ирландии есть крошечное озеро Лох-Дерг. На маленьком островке этого озера есть огромная пещера без дна, где для молитвы уединялся Сан Патрицио, или Святой Патрик, покровитель Ирландии. Легенда гласит, что Иисус указал ему это место, почти изолированное от целого мира. Но Святой Патрик использовал пещеру не только для медитаций и молитв. Он водил туда неверных верующих, назовем их так. Святой Патрик обещал им, что если они достигнут дна, то им будут отпущены все грехи, и они попадут в Рай. В эту пещеру совершало паломничество огромное количество верующих, все хотели достигнуть Рая.

— В самом деле… — хмыкнула Пьера. — Но как этот колодец связан с ирландским?

— Этот колодец построен рядом с остатками Храма этрусков и возле защитной стены крепости Альборнос. Он даже был соединен с ней и назывался изначально «Pozzo della Rocca». Актуальное название он получил лишь в восьмисотых годах, как символ духовного пути человеческой души. Считалось, что дойдя до дна, человек очищал свою душу.

— Ну что ж… Попробуем пройти путь очищения… — отрешенно проговорила Пьера.

Я с изумлением уставился на нее. Я несколько раз уже бывал здесь чисто из архитектурного любопытства. Колодец интересовал меня исключительно с точки зрения своей конструкции. И, конечно, истории. Но в качестве пути очищения души я его никогда не рассматривал.

— Разве твоя душа запятнана? — поинтересовался я осторожно.

Пьера вздрогнула и испуганно посмотрела на меня.

— Нет. Но очищаются не только от грязи. Иногда полезно очиститься от того, что угнетает, тянет назад и не дает двигаться вперед.

— Багаж ошибок прошлого?

— Скорее воспоминаний и привязанностей, — снова произнесла она отрешенно, будто улетев в мыслях куда-то.

Я нахмурился. Воспоминания — это как багаж или ошибки. Но привязанности? Я непонимающе смотрел на нее. Мы стояли возле арочного окна. Мимо проходили туристы, но не шумной толпой, а довольно разрежено. В тот момент стало тихо, будто мы были одни на самом дне этого колодца, хотя дна мы еще не достигли.

— Ты привязана к кому-то, кто этого не заслуживает?

Она снова сильно вздрогнула. Хотя я и сам вздрогнул, потому что в зловещей тишине мой голос прозвучал очень громко и гулко.

Пьера молчала. На ее лице вновь отразилась внутренняя борьба: казалось, она хотела ответить искренне, но сомневалась, что стоит это делать.

— Нет. В прошлом была

одна история…, которая не позволяет мне беззаботно смотреть в будущее. Скажем так, я разучилась доверять людям и верить в любовь.

— Напрасно. Даже я верю в любовь и в людей.

— Ты… — начала она в какой-то степени возмущенно, но потом выдохнула и улыбнулась. — Твоя жена оставила тебя?

— Да. Я тоже не люблю об этом говорить и сейчас тем более.

— Почему сейчас особенно?

— Слишком неприятные воспоминания для такого чудесного дня и такой чудесной компании, — ответил я искренне, заставив ее покраснеть. — Но все было именно так: она уехала на другой континент, оставив мне двойняшек, которым и полугода не было, и почти семилетнюю Иоланду. Уехала туда работать, а потом вышла замуж. Но я все еще верю людям и в любовь.

Пьера смотрела на меня, раскрыв рот. Потом опустила глаза.

— Да, наверное, все это глупо. Моя история, по сравнению с твоей, вообще не стоит того, чтобы о ней говорить.

— Но я готов послушать.

— Нет, не сейчас. Слишком неприятные воспоминания для такого чудесного дня и такой чудесной компании, — повторила она мою мысль и улыбнулась.

Снова показались туристы, и Пьера, воспользовавшись ситуацией, потянула меня дальше.

Глава 21

— Итак, папа? — спросила Иоланда, как только я спустился к ужину и уселся за стол.

Дамиано как раз вытащил из духовки брускетты: горячие, ароматные, поджаристые. Каролина тут же схватила одну и принялась хрустеть, не дожидаясь, когда Иоланда намажет сверху грибной паштет.

— Что «итак»? — Я с изумлением посмотрел на старшую дочь. На губах ее играла заговорщическая улыбка, и я принялся в панике соображать, чем мне может грозить столь игривое выражение.

— С кем это ты сегодня прогуливался под руку по Corso Cavour?

У меня кровь отхлынула от лица. Нужно лечить нервы, однозначно! Но уже в следующий миг я осознал, что видела меня Иоланда, а не Каролина, поэтому бояться нечего. Метнув взгляд на Каролину, я увидел, что она перестала хрустеть брускеттой и с любопытством рассматривает меня. Впрочем, не только она, но и Дамиано с Иоландой. Я почувствовал себя юным пареньком, которого родители застукали в городском скверике целующимся с одноклассницей, и покраснел.

— Что вы на меня так смотрите?! — возмутился я. — Будто я не могу прогуливаться с женщиной!

— Но ты нам ничего не рассказывал о ней! — Каролина даже подалась вперед, теперь уже напрочь забыв о том, чтобы хрустеть.

— Будто я должен рассказывать вам обо всех женщинах, с которыми общаюсь!

— С этой вы так нежно держались за руки! — воскликнула Иоланда, мечтательно возведя глаза к потолку. — И потом, я заметила, что последнее время ты ходишь такой…

— Какой? — затаив дыхание, спросил я.