Всего лишь папа
Шрифт:
— Нет… — мотнул он головой, но его «нет» не отличалось твердостью.
— Встреться с ней и поговори. Речь идет о моей дочери, и я хочу иметь гарантию того, что прежняя история закрыта.
— Я гарантирую тебе это! У нее есть другой мужчина!
— Откуда ты знаешь?
— Мой друг видел ее с мужчиной. Они обнимались, — произнес Джорджо мрачно.
— И что? Ты тоже обнимаешься с Каролиной.
— И я влюблен в нее! — заявил он стальным тоном.
А я не верил в его любовь к Каролине. Возможно, я ошибался. Возможно,
— Я настаиваю на том, чтобы ты встретился с ней. Просто пригласил на чашечку кофе или на аперитив. И проверил, действительно ли твои чувства перегорели.
— Не хочу! — Глаза Джорджо упрямо сверкнули.
— Должен…
— Я ничего тебе не должен!
— Это моя дочь, и ты вторгаешься в ее судьбу. И ты должен мне гарантировать, что не заставишь ее горько страдать. Если все забыто, что тебе стоит встретиться с твоей бывшей? Я с бывшей женой встречаюсь и ничего к ней не испытываю. — Я помолчал, потом добавил тихо и настойчиво: — Я имею право требовать гарантии. Это моя дочь. Итак?
Джорджо молчал целую вечность. Потом произнес тихо:
— Ок.
Глава 24
Пару дней спустя я увлеченно работал в графической программе над проектом, когда меня отвлекла Эмма:
— Амато, тут закралась ошибка, — и она повернула экран в мою сторону.
Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы вникнуть в ситуацию.
– Porca miseria… — с досадой проговорил я. Вся вчерашняя работа насмарку. — Теперь все переделывать? — кисло уточнил я.
— Ну… — рассеянно протянула Эмма, погружаясь в созерцание экрана. Она уже повернула компьютер к себе и теперь сосредоточенно что-то там высматривала. — Я займусь этим, — через пару минут вынесла она вердикт.
— Эмма, это ведь моя ошибка, мне и исправлять.
— Амато, пожалуйста! — с некоторым раздражением отозвалась Эмма. — Тебе лучше вообще избавить меня на денек от своего присутствия в офисе.
— Что?!
— Иначе так нареставрируешь, что наша старинная церковь превратится в нору хоббитов.
Я не выдержал и рассмеялся, хотя упрек неприятно задел мое самолюбие.
— Намекаешь, что я делаю дурацкие ошибки и…
— Намекаю, что ты стал невнимательный, как сонный сурок. Отдохни, а? Проветрись. Сходи на матч. Сегодня Лига Чемпионов, нет?
— Вечером после работы, — мрачно сдвинув брови, пояснил я.
— Вот и прекрасно! А до этого сходи и проветрись где-нибудь.
— Эмма! Сейчас одиннадцать утра! Где я буду проветриваться десять часов?!
— Да где угодно. В музей сходи какой-нибудь или в парк развлечений, благо погода хорошая. Только не создавай мне лишних проблем.
— Я — тебе?!
— Именно! Потому что мне теперь нужно переделывать…
— Я сам все переделаю! — оборвал я гневно.
— Амато… — Эмма подняла на меня глаза. Потом обворожительно
Я исподлобья созерцал свою ассистентку. Я был благодарен ей за понимание, за предложение, за чуткость, но обида продолжала клокотать во мне.
— У меня нет времени гулять, когда еще надо исправить ошибку.
— Я исправлю, не волнуйся, — заверила Эмма.
— Почему ты?
— Амато, ты уже передал мне этот проект! Не будь таким щепетильным. Я сама его доделаю и все исправлю!
— Я не хочу, чтобы ты по моей вине задерживалась, тебя дочь ждет.
— Я и не собираюсь задерживаться. У меня мозги эффективнее и быстрее работают, так что я уложусь вовремя.
— Спасибо, ты, как всегда, крайне любезна. — Я скривился. Чувство благодарности боролось с негодованием на себя за допущенную ошибку и на Эмму за ее своеобразные комплименты, которыми она вечно меня награждала.
— Это все от большой любви к тебе… — отстраненно пробормотала она, уже погрузившись с головой в работу.
Несколько минут я не сводил с нее глаз. К счастью, она этого не замечала, увлеченно что-то изобретая в программе. Рассеянный свет, проникающий в офис через окно, подсвечивал ее лицо и зажигал глаза. В очередной раз я поразился их необычному цвету. Таких глубоких и ярких зеленых глаз я ни разу ни у кого не видел.
— Ты носишь линзы?
Эмма вскинула на меня взгляд и посмотрела, как на идиота.
— Да, ношу. Надеюсь, близорукость не является недостатком, за который могут уволить с работы?
Я хмыкнул.
— Обычные или цветные?
Эмма сдвинула брови, недоуменно глядя на меня.
— Обычные. Не понимаю, к чему этот вопрос?
— Просто у тебя глаза такого необычного цвета, каких я в природе ни разу не встречал.
— Тем не менее, глаза у меня натуральные, впрочем, как и волосы. Грудь и попа, кстати, тоже, — добавила она язвительно и отвернулась к экрану.
Против воли я принялся скользить взглядом по ее фигуре. Сначала задержался на каштановых волосах с рыжеватым отливом. Я всегда думал, что они крашеные, потому что итальянки с подобным натуральным цветом мне ни разу не попадались. Затем я скользнул взглядом ниже, к плечам, по которым эти волосы были рассыпаны шелковой волной, и остановился на груди. Острый вырез футболки очень заманчиво приоткрывал аппетитные формы, а эластичная ткань, облегая, обрисовывала все, что было скрыто. К тому же, ткань оказалась неплотной, полупрозрачной…