Всего лишь папа
Шрифт:
Я круто развернулась и, не оглядываясь, бросилась прочь.
Глава 28
— Папа, подвезешь меня? Я уже опаздываю!
Я заводил машину, когда услышал окрик Каролины. Обернувшись, я увидел, как она буквально слетела со ступеней и понеслась в мою сторону. Ее волосы уже доросли до плеч и теперь развевались на ветру. Так же развевалась коротенькая юбка ее светло-сиреневого летнего платья. Я никак не мог привыкнуть к романтичному образу моей младшей дочери. Она теперь напоминала Иоланду, и если бы не значительно
— Думаю, на машине мы будем кружить дольше, чем ты дошла бы до лицея пешком, — возразил я.
— Мне надо на вокзал, папа!
— На вокзал?! Куда это ты собралась вместо лицея?! — Я старался придать своему голосу строгости, но удивление звучало четче.
— Мы сегодня едем на экскурсию в Витербо! — выпалила Каролина, плюхаясь на пассажирское сиденье рядом со мной.
— В Витербо? — переспросил я. Даже не знаю, верить ей или нет. Скоро экзамены, а они ездят по экскурсиям? Странно… — Надеюсь, ты не обманываешь…
— Папа! — возмутилась Каролина. — С какой стати мне врать?! Можешь проверить на станции, там уже наверняка все наши собрались! — Она насупилась и отвернулась.
Я почувствовал укол совести. Зря обидел дочь недоверием.
— Ладно, не сердись, — сказал я примирительно, выруливая на дорогу. — Просто студенты всегда норовят прогулять лекции, например, ради встречи с возлюбленным.
— Ты прогуливал?
Вот опять она переводит стрелки на меня! Что за поразительная способность?! Но сердиться я не мог, потому что в глазах моей дочери горело такое любопытство, что я понял: она интересовалась со всей искренностью, а не от желания перевести разговор с неудобной темы.
— Конечно, прогуливал. Что я, не студент?
Каролина звонко расхохоталась, и я тоже улыбнулся.
— А потом будешь осуждать меня за прогулы? — спросила она сквозь смех, одарив меня удивительно нежным взглядом. Мне даже обнять ее захотелось, но мы уже ехали по оживленной улочке.
— Буду, разумеется, — подтвердил я с добродушной иронией. — Родители для того и нужны, нет?
Каролина снова рассмеялась, а я добавил, когда она чуть утихла:
– Amore, остается последний месяц перед экзаменами. Надо хорошо соображать, когда можно прогулять, а когда нет. Сейчас не время. Сейчас надо окончить лицей.
— Папа, я это знаю! — заверила она. — Я ведь и не прогуливаю! И прилежно учусь! Разве профессоресса по итальянскому жаловалась на меня?
Руль дернулся в моих руках.
— Профессоресса по итальянскому? — спросил я не своим голосом, стараясь хотя бы не заикаться. — Почему именно она?
— Но ведь она жаловалась на Элио.
Я облегченно вздохнул.
— Но ведь у него и были проблемы.
— А у меня их не было!
— Кстати, что ты скажешь о профессорессе? — полюбопытствовал я с невинным видом, хотя у самого аж ритм сердца замедлился.
Каролина пожала плечами, а потом ответила равнодушно:
— Профессоресса как все остальные. Элио, конечно, злится на нее, что она ему палки в колеса вставляет. У него еще и с математикой были проблемы, но у него
12
Carogna (it.) — мерзавец, негодяй.
— Ну и замечательно… — пробормотал я себе под нос.
— Что?
— Я говорю: как же тогда Элио справляется с философией?
— У него за устные ответы низкие баллы, а за письменные — высокие. Потому что ему соседка по парте подсказывает. Вот в среднем и получается приемлемая оценка.
— Соседка по парте? Кто такая?
— Вряд ли ты ее знаешь. Она новенькая, в этом году пришла.
— У Элио с ней что-то есть?
— Без понятия.
Некоторое время мы молчали, встряв в небольшую пробку.
— Не жаль тебе, что не едешь со своими однокурсниками на Корсику после экзаменов? — спросил я.
— Ни капельки! Я еду с любимым парнем, это куда интересней и романтичней, — сказала она с воодушевлением и широко улыбнулась. — И потом, на Корсике я уже была, а на Бора-Бора — ни разу. Я самая счастливая на свете…
Я оторвал взгляд от дороги и посмотрел на свою дочь. Лицо ее так и светилось влюбленностью и мечтательностью. Я почувствовал себя негодяем. Ведь я попросил Джорджо встретиться с бывшей возлюбленной и удостовериться, что его чувства окончательно погасли. А что если они вспыхнут с новой силой? Я разрушу такое хрупкое счастье дочери…
— Когда намечается поездка? — спросил я со вздохом.
— Видимо, она тебя очень не радует, — с упреком сказала Каролина. — Но мы едем, хочешь ты того или нет. Через две недели после экзаменов! И я докажу тебе, что разница в возрасте не помеха для любви!
Я снова взглянул на свою дочь. Глаза ее сверкали упрямством.
— Я всем сердцем желаю, чтобы ты была счастлива, amore mio, — произнес я хмуро. — Разница в возрасте не так важна. Главное — настоящие чувства. Мы приехали.
— Спасибо, папа! — Каролина улыбнулась, обняла меня за шею, крепко-крепко, — и выпорхнула из машины.
Моя дочь была так влюблена, что у меня закралась мысль отказаться от своей затеи дознаться до правды. Каролина даже со мной стала нежнее, что меня особенно трогало. Будто с этой любовью в ней проснулась настоящая женская теплота и ласка.
Я удрученно смотрел ей вслед: как она торопливо бежит к группе молодых людей, стоящих возле входа на вокзал. Среди них я даже разглядел своего сына, который, в отличие от Каролины, вышел из дома на полчаса раньше.