Всего один поцелуй
Шрифт:
Джорджиана боялась, что сейчас лопнет от сдерживаемого смеха.
– Думаю, у меня получится чуточку лучше, чем у тебя, если быть абсолютно честной.
И у нее получилось лучше. Но лишь чуточку.
– Вы мне нравитесь, – снова захихикала девочка. – Как вас зовут?
– Фэрли! Сколько раз я тебе повторял, жди, когда человека тебе представят! – безнадежно вздохнул Куинн.
– Ну, папа, я просто подумала, что ты забыл ее представить, и попыталась загладить твою ошибку.
Ах, подумала Джорджиана, откуда
Девочка накрутила на палец локон.
– Папа, ты так до сих пор и не извинился. Я не следила за тобой всего две недели, а твои манеры уже испортились. Говорила же я тебе – не надо было оставлять меня с бабушкой и дедушкой. Я тебе нужна. А теперь извиняйся!
– Фэрли!…
– Нет. Извиняйся, как принято. Ты всегда говорил, что причинять боль леди непростительно, а ведь ты сильно сжал ее руки. Я видела.
– Но, Фэрли, это совершенно не…
– Сейчас же, – твердо сказала девочка.
В жилах ее явно течет королевская кровь, подумала Джорджиана, наслаждаясь тем, как ребенок ставит на колени такого таинственного и загадочного Куинна.
Джорджиана почувствовала, как он касается ее руки и, подняв глаза, встретилась с его напряженным взглядом.
– Джорджиана, прости меня, если я причинил тебе боль. Уверяю тебя, я сделал это совершенно неосознанно. Пожалуйста, прости меня.
Девочка фыркнула.
– Я вижу, ты забыл, как правильно извиняться, папа. Где поцелуй? Должен быть поцелуй!
Джорджиана почувствовала, как кровь отливает от ее лица. Она обязана остановить происходящее. Сейчас же.
– Фэрли, я очень рада познакомиться с тобой, ведь теперь мне не придется одной демонстрировать твоему грубому папе его ошибки. Но он вовсе не должен целовать…
– Ты тоже собираешься со мной спорить? – спросила Фэрли голосом королевы.
Неужели она действительно ждет…
– Сейчас же! – недовольно повторила маленькая тиранка.
О Господи милосердный. Ее мысли остановились, когда она взглянула на Куинна. Он не сделает этого. Она знает. Такое совершенно невозможно…
И тут он наклонился к ней и прикоснулся жесткими губами к ее щеке с мягкостью, столь контрастирующей с чеканной резкостью его черт. Джорджиана не могла дышать, не могла двигаться, чувствуя его близость. Его дыхание дразнило ее, у нее даже чуть-чуть закружилась голова. Все произошло так быстро, но касание его губ показалось ей теплым касанием судьбы.
– Джорджиана, пожалуйста, позволь мне опять принести свои извинения, – прошептал он. – Я не знаю, что на меня нашло…
– Ты должен поцеловать ее в губы, глупый, – весело прочирикала его дочь. – Все это знают. Только детей целуют в щеку. Леди целуют в губы.
Джорджиана замерла от
– Фэрли! – в замешательстве и с немалой долей безнадежности произнес Куинн, никак, впрочем, не демонстрируя свою реакцию на поцелуй. – Джентльмены не целуют всех леди в губы, когда извиняются. Только, – он остановился в поисках подходящего слова, – некоторых леди. Тех, с кем их связывают особые отношения. Долгая связь.
– Но в Лондоне ты сказал мне, что знаешь ее очень давно, вы вместе с ней выросли и она особенная.
Боже! Не может быть, чтобы…
– Фэрли, сколько раз я повторял тебе – не говори о людях, стоящих прямо перед тобой, так, как будто их здесь нет!
Девочка надула губы.
– Но я не знаю, должна ли я тоже называть ее Джорджианой, как и ты, папа, или леди Чтототон или Другойлинг. Или подойдет ваша милость? Хотя она не тянет на «вашу милость», если ты спросишь у меня.
Слава Богу, они ушли от темы поцелуев.
– Фэрли, пожалуйста, обращайся ко мне по имени. Мы будем большими друзьями. Я уверена. Не хочешь помочь мне с соколихой? Видела ее? Я совсем забыла об Облидж и должна отнести ее в сокольню. Я даже позволю тебе ее понести.
Девочка задумчиво взвесила что-то про себя.
– Ты ничуть не лучше папы. Ты тоже пытаешься выкрутиться и не целоваться с ним. Он не должен был делать тебе больно, но ты должна хотя бы притвориться, что прощаешь его, даже если не хочешь этого делать. Именно так папа всегда заставляет меня поступать.
Глаза у малышки немного косили, в точности как у одного из слуг Вельзевула.
Куинн страдальчески вздохнул и потер лоб.
– Джорджиана, посоветуйся со мной, прежде чем решишься снова вступить в брак и родить детей. Суровая реальность-перед тобой.
Он осторожно взял дочь за руку и посмотрел на нее:
– Да уж, мне не следовало пытаться спорить с тобой, Фэрли. Боюсь, я слишком хорошо научил тебя вести переговоры, а значит, вся вина на мне. Но я также учил тебя важности компромиссов. Я обещаю поцеловать Джорджиану – ведь ты права. Мы действительно связаны как брат и сестра. Но я сделаю это не здесь и не сейчас, ведь извинения надо приносить наедине – без посредника, оценивающего происходящее.
Как брат и сестра. Сердце Джорджианы сжалось еще сильнее.
– Ну, папа, пока ты, по моему мнению, заработал невысокую оценку. Но я действительно умею соглашаться на компромисс, как ты сказал. Просто Джорджиана доложит мне, как у тебя получилось, а ты доложишь мне, как получилось у нее.
Джорджиана ошибалась, считая, что этот ребенок – слуга дьявола. Нет, она маленькая горгона Медуза. Несомненно, тысяча змей копошится под очаровательными кудрями.
Девочка посмотрела на них обоих и прыснула: