Вселенная файа. Трилогия
Шрифт:
Вокруг них порхали жутковатые черные бабочки, похожие на траурниц, - именно они разносили споры этого удивительного гриба, живущего за счет сильных и постоянных источников света. Айэт постарался прикинуть, сколько лет в мире существуют фонари, чтобы к ним успели так вот приспособиться, но не смог. Когда их завели в участок, он понял, что ночь будет долгой.
* * *
Айэт устало сел на землю. Он не спал уже двое суток, - проснувшись позапрошлым вечером. Процедура допроса тоже не доставила ему удовольствия, - особенно, оплеухи
Айэт заметил, что под проволокой легко можно пролезть. Свобода была рядом, - всего в нескольких метрах, но на вышках между заграждениями стояли вооруженные винтовками часовые, а на столбах внутренней ограды висели большие плакаты: Стой! При попытке побега охрана стреляет без предупреждения! Вне всяких сомнений, так они и поступили бы.
Словно в издевку, лагерь стоял на высоком берегу моря Птиц. Обходя его, они вышли на смотровую площадку, уцелевшую от лучших времен. Кроме перил она была, правда, теперь огорожена высоченной, - раза в два выше Айэта, - стальной сеткой, но, даже подойдя к ней вплотную, он едва её замечал.
Перед ним раскинулся необозримый сумрачный простор. Парящие высоко в небе тонкие облака тянулись к бесконечно далекому горизонту. Оттуда тек очень ровный, монолитный поток прохладного, пахнущего йодистой солью воздуха, ощутимо давя на лицо и нагую грудь Айэта. Прямо на него шли громадные валы мертвой зыби, разбиваясь под ногами с угрожающим грохотом.
Берег здесь обрывался крутой, местами почти отвесной стеной высотой в сто или в сто пятьдесят метров. Справа он выдавался в море чудовищным, увенчанным неправдоподобно маленькими строениями мысом.
Склон был так крут, что Айэт не видел земли за обрывистой кромкой, - только величественно наступающие валы, и ему казалось, - он чувствовал, - что берег вот-вот рухнет. Он невольно вцепился в сетку. Лишь прижавшись к ней лицом, Айэт смог разглядеть внизу морщинистые выступы. Вода у их подножия была желтовато-коричневой, - грунт действительно уступал зыби.
Айэту казалось, что он летит, падает в наступающие волны, что в них должен кануть весь мир. Он словно стоял на краю бездны, в которой нет ничего, кроме уходящей в бесконечную глубь воды.
Впрочем, несколько островов, возвышавшихся над волнами, - на одном уровне с берегом, - разрушали это впечатление. Иные из них отстояли от земли всего на милю или две. Айэт очень хотел побывать там, но единственной его реальностью был забор, стражники и несколько десятков метров истоптанной грязной земли.
Инсу покосился на друга. Айэт замер, словно изваянный из камня, глубоко дыша. Его белые зубы блестели в недоброй усмешке, глаза были неподвижны. Ему нечасто приходилось видеть юношу таким взволнованным.
Он коснулся его плеча. Айэт вздрогнул, словно
– Что с тобой?
– спросил Инсу.
Лицо Айэта приняло хмурое, непроницаемое выражение.
– Знаешь, я вдруг подумал... когда-нибудь не останется земли... весь знакомый нам мир исчезнет, и будущее окажется незнакомым и чужим нам... хотя мы, конечно, не доживем до этого, - он вновь встряхнул волосами. На его губах появилась слабая усмешка.
– Никак не могу избавиться от этих мыслей. Хочется чего-то необычного...
Айэт печально вздохнул. Мир вокруг был прекрасен. Вокруг лагеря темнел высокий, пышный лес. Над тонким слоем коричневато-жемчужных туч, в бездонной синеве неба, сияли серебром перистые облака. Юноша никогда не видел такой красоты. Но она ещё больней ранила его, и его настроение окончательно испортилось, когда он увидел нескольких ару, - они пришли из своей колонии, чтобы посмотреть на пленников.
Айэт с ненавистью разглядывал мерзких тварей, лишивших его всего, что он имел. Впрочем, ару почти ничем не отличались от людей, за исключением небольшого роста, а их головы, - совсем человеческие, - полностью, кроме глаз и рта, покрывала короткая коричневая шерсть.
Айэт отвернулся к сидевшему рядом с ним Инсу. Тот был на грани истерики, но юноша мог его понять, - он слишком хорошо помнил, как чувствовал себя в первые дни рабства. Вдобавок, их раздели, - во избежание побега, - оставив лишь трусы. Айэта эта предосторожность рассмешила, но Инсу был вне себя от ярости и унижения.
– Я не могу есть это вонючее пойло, которое нам дают!
– возмутился он.
– Если ты не будешь есть, - сдохнешь от голода, и они только обрадуются, - ответил Айэт.
– Наши жизни теперь ничего не стоят. Понятно?
– Да я и дня тут не выдержу! Нам нужно бежать! Сейчас, немедленно, пока нас не увезли от моря!
– Если ты полезешь на забор, - тебя пристрелят, - Айэт был невозмутим.
– Мы дождемся ночи!
– Ночью - видишь лампы?
– здесь всё освещается. Оставь эту затею, если не хочешь, чтобы тебя зарыли в яме! Сначала осмотрись и подумай. Как я.
Инсу закусил губу и задумался. Он с неудовольствием смотрел, как к ним идет один из заключенных, - здоровенный мрачный парень.
– Вы, новички, - сказал он, - готовите побег?
Инсу охотно кивнул.
– Бросьте это, ясно? Если попробуйте, - я вас своими руками придушу.
– А тебе что?
– вскинулся Инсу.
– Я из самоохраны. Если тут кто-нибудь сбежит, - десяток его соседей изобьют до полусмерти. Ясно? Меня уже дважды так отделали. Ещё хоть слово о побеге, - и я вас выдам. Нас тут много. Усвоили?
Айэт кивнул. Инсу рванулся, но юноша схватил его за руку.
– Спасибо за предупреждение, - сказал он. Инсу зло фыркнул.
– Может, ты знаешь, что с нами будет?