Вселенная шай-ти
Шрифт:
– Так мы же на своей машине? Да и обо всем договорено заранее: там нас встретят, а дорога в Академию почти в любое время года свободна.
– Вот если ты сейчас что-нибудь скажешь про машину, то я начну бояться, что она сломается, мы застрянем, и никто нас не спасет, ибо здесь безлюдные места.
– Глупости! Ти-ди работают на энергетических батареях: даже если каким-то способом решат уйти на покой первых две, то у нас еще четыре под задним сидением, - фыркнул Ашай.
– И связь ловит везде, а при поломке на ближайшую станцию помощи в автоматическом режиме отправляется сигнал
– Вот о чем я и говорю, ты успокаиваешь тем, что… ну, все продумано. Даже на случай, если машина из вредности забарахлит.
– Последнего можно не опасаться, не с нашей пчелкой, - Ашай ласково провел рукой по панели управления. Двигатель от этого прикосновения начал урчать как-то мягче, и Соне сразу вспомнилась импровизированная лекция Альтши.
– А имя-то у нее есть?
– боясь ошибиться, принять иллюзию за действительность, спросила девочка.
– Айша, - удовлетворенно отозвался Тай-до-рю.
– И аналогов ей не существует - личный проект.
– Как твои паруса?
– Да.
– И дороги у вас совершенно волшебные, - поделилась мыслями Соня, глядя на сияющие направляющие линии. На каждой высоте они были своего цвета: у земли снежно-белыми, а в космосе насыщенно-изумрудными.
– Ни ям, ни колдобин, словно плывешь.
– Я так понимаю, что у вас дороги оставляют желать лучшего? И вообще транспорт другой?
– Аха, - зевнула девочка, смешно мотая головой из стороны в сторону.
– Летают только самолеты. Весь остальной транспорт передвигается на колесах, никаких воздушных или магнитных подушек. У нас и не знают о таком. Если только не в какой-нибудь фантастической книжке. А дороги есть нормальные, а есть такие, где разве что на специализированной технике проедешь. Даже пешком лучше не рисковать: перелом гарантирован.
– Звучит не особо приятно, особенно часть про переломы, - хмыкнул Ашай, а у самого на душе сделалось неспокойно: что, если Соня сейчас говорила из собственного опыта? И это она себе что-то ломала на земных трассах, где ходить было невозможно?
– Мне везло, если честно. Я на нашей даче бывала в основном летом, зимой полтора раза, и там только в одну сторону пешком. Обратно меня на машине отвезли. Впечатлений хватило на всю жизнь, - Соня улыбнулась, боднув встревоженную тьму лбом в плечо: пусть не переживает, все в прошлом осталось.
– Там было полметра снега и еще сантиметров двадцать под ним воды. А тропка узенькая, канатная, постоянно оскальзываешься. К дому я подошла промокшая по самые уши - пару раз даже упасть умудрилась. Потом у печки сидела, грелась.
– Так плохо?
– Да нет, но… это же дача. Вот в городе каждый день чистят тротуары от снега, не везде, но в большинстве случаев песком посыпают лед, чтобы не скользко было - а кто же будет подобным заниматься в поле или лесу? Там зимой делать нечего, если не на лыжах… - видя вопрос в глазах Ашая, Соня поспешила объяснить новое слово.
– Лыжи - это две плоские и длинные доски с загнутыми носами, на них встают ногами и ходят по снегу и не проваливаются. При должной сноровке на них ходить очень даже удобно, но у меня никогда не получалось. Три шага, максимум пять, и я смотрю на небо.
– Малоприятная картина.
–
Пригород остался позади, и ти-ди начал снижаться с темно-синей дорожной зоны до белой и сбрасывать скорость. Через пять минут пейзаж из размытых пятен обрел четкость, а за окном потянулись вверх высокие деревья с красными ягодами на ветках: большими и глянцевыми, величиной с грецкий орех. И колючие кусты с красно-оранжевыми цветами. Листьев у них не было - только длинные черные шипы. Пару раз Соня заметила странных пушистых серых зверьков с длинными хвостами, похожими на ершики. Они копошились в траве под деревьями, грызли ягоды, и хвост у них завивался кольцом.
– Они на белок похожи.
– Кто, мой свет?
– Да вот те зверьки, которые под кустами сидят.
– Поверю тебя на слово, Соня, боюсь, твоих белок я не скоро увижу.
И лошадей, и китов, и прочих зверей, которые жили на ее планете. Соня решила, что Графа надо будет обязательно попросить при следующей встрече о сне-экскурсии. С елкой когда-то получилось очень здорово: Ашай в то утро проснулся счастливо-задумчивым, а потом еще и поблагодарил за такой чудесный сон. И даже сделал по памяти голографическую проекцию елки.
Дорога сделала крутой поворот, и деревья сменились большими светящимися грибами, бледно фиолетовыми, с белой кружевной бахромой на тонких ножках. Как есть бледная поганка, но до чего же красивая! В том, что эту красоту есть было нельзя, Соня даже не сомневалась.
– Соня, - окликнул ее Ашай, почти останавливая ти-ди и на что-то показывая рукой, - посмотри во-он туда, между скоплением маленьких, как ты говоришь, грибов… Видишь?
Между тремя круглыми, с только-только показавшимися ножками, грибами стоял зверь, которого про себя девочка сразу же окрестила оленем. Аккуратную головку венчали рога, похожие на лосиные, а хвост был совсем львиным. Тонкие трехпалые лапы осторожно ступали по земле, яркая коричнево-оранжевая шерсть почти сияла на солнце.
– Это лларшш, увидеть его - большая удача…
– Еще одна ваша примета, да?
– прилипнув носом к окну и во все глаза изучая диковинного зверя, спросила Соня.
– Да, она самая.
– Значит, в нашей поездке все должно быть хорошо!
А Ашаю против воли вспомнился Сияющий хребет и его гроза. Говорят, в год катастрофы тучи над горами висели почти месяц… Соня бы посмеялась, она вообще к приметам относилась как-то совершенно иначе, чем он. Даже говорила, что если предупрежден, значит вооружен. Может, и права была.
– Не думай о плохом, мы со всем справимся. Нас же двое!
– прижалась к Ашаю Соня, словно почувствовав его напряжение и изменившееся настроение.
– Постараюсь.
– Лучше расскажи мне, как называется вон тот зверь?
Соня махнула рукой, указывая на стоящего справа на пригорке зверя: пушистая белая шкура, черные воротник и кончик хвоста, острая морда и большие подвижные уши.
– Хи-и. На них раньше охотились ради меха и мяса, но уже триста лет прекратили, с тех пор, как они оказались на грани вымирания.