Всем парням, которых я когда-либо любила
Шрифт:
Питер стонет.
– Кави, ты нужна мне. Джен еще ни слова о нас не сказала, а в этом-то и заключается смысл всего этого. И… она может привезти того говнюка, с которым встречается. – Питер выпячивает нижнюю губу. – Ну же. Я ведь помог тебе с Джошем, не так ли?
– Да, – признаюсь я. – Но, Питер, я должна приготовить эти кексики для распродажи…
Питер разводит руками.
– Тогда я помогу тебе. Просто дай мне фартук.
Я отхожу от него и начинаю рыскать в поисках другого фартука.
Он кривит лицо и указывает на мой.
– Я хочу твой.
– Но он мой! – Он в красно-белую клеточку с маленькими бурыми медвежатами; бабушка привезла мне его из Кореи. – Я всегда пеку в нем. Просто надень этот.
Питер медленно покачивает головой и протягивает руку.
– Дай мне свой. Ты должна мне за то, что не читала мои записки.
Я развязываю фартук и отдаю его, отворачиваюсь и возвращаюсь к своим измерениям.
– Ты еще больший ребенок, чем Китти.
– Просто поторопись и дай мне задание.
– А ты справишься? Потому что у меня ингредиентов ровно на шесть десятков кексиков. Мне не захочется начинать все сначала…
– Я знаю, как печь!
– Тогда ладно. Вывали эти кусочки масла в миску для миксера.
– А потом?
– Когда закончишь, я дам тебе следующее задание.
Питер закатывает глаза, но делает так, как ему сказали.
– Так вот чем ты занимаешься по пятницам вечером? Сидишь дома и печешь в пижаме?
– И другими вещами тоже, – отвечаю я, завязывая волосы в тугой хвост.
– Например?
Я все еще так взволнована внезапным появление Питера, что не могу думать.
– Эм, гуляю.
– Где?
– Боже, я не знаю! Питер, прекрати меня допрашивать. – Я сдуваю челку с глаз. Здесь становится очень жарко. С таким успехом я могу выключить духовку, потому что приход Питера замедлил весь процесс. При такой скорости я проведу здесь всю ночь. – Из-за тебя я сбилась со счета. Теперь мне придется начинать все заново!
– Слушай, давай я, – говорит Питер, приближаясь ко мне сзади.
Я шарахаюсь от него.
– Нет-нет, сама, – отвечаю я. Он качает головой и пытается забрать у меня мерный стаканчик, но я не отпускаю, и мука высыпается из чашки, разлетаясь в воздухе. Мы оба оказываемся в муке. Питер начинает заливаться со смеху, я же испускаю возмущенный вопль:
– Питер!
Он смеется так сильно, что не может говорить.
Я скрещиваю руки.
– Будет хорошо, если муки еще хватит.
– Ты похожа на бабушку, – произносит он, все еще смеясь.
– Что ж, а ты похож на дедушку, – парирую я, высыпая муку из миски обратно в жестяную банку для муки.
– Серьезно, ты очень похожа на мою бабушку, – размышляет Питер. – Ты ненавидишь сквернословить. Любишь печь. Остаешься дома
Я снова начинаю отмерять. Один. Два.
– Я не каждый вечер пятницы провожу дома.
Три.
– Я никогда не видел, чтобы ты гуляла. Ты не ходишь на вечеринки. Мы ведь когда-то тусовались вместе. Почему ты прекратила с нами общаться?
Четыре.
– Я… я не знаю. В средней школе все было по-другому. – Что он хочет, чтобы я сказала? Что Женевьева решила, будто я недостаточно классная, поэтому меня оставили за бортом? Ну почему он такой бестолковый?!
– Я всегда удивлялся, почему ты перестала с нами общаться.
Я остановилась на пяти или шести?
– Питер! Из-за тебя я снова сбилась со счета!
– Да, я произвожу подобный эффект на женщин.
Я закатываю глаза, и он улыбается мне в ответ, но прежде, чем успевает сказать что-нибудь еще, я кричу:
– Китти! Спускайся сюда!
– Я провожу…
– Здесь Питер! – Знаю, это на нее подействует.
Ровно через пять секунд Китти вбегает в кухню и резко останавливается, внезапно застеснявшись.
– Что ты здесь делаешь? – спрашивает она его.
– Хочу похитить Лару Джин. А ты почему не помогаешь?
– Я провожу эксперимент. Не хочешь помочь?
Я отвечаю за него:
– Конечно, он тебе поможет. – Питеру же говорю: – Ты меня отвлекаешь. Иди помоги Китти.
– Не знаю, Кэтрин, нужна ли тебе моя помощь. Видишь ли, я очень отвлекаю женщин. Заставляю сбиваться со счета. – Питер подмигивает ей, а я издаю рвотный звук. – Почему бы тебе не остаться здесь и не помочь нам с выпечкой?
– Скуч-но! – Китти разворачивается и несется вверх по лестнице.
– Даже не пытайся посыпать карамельной крошкой или покрыть глазурью, когда все будет готово! – кричу я. – Ты это не заслужила!
Когда я взбиваю масло, а Питер разбивает яйца в салатницу с отколотым краем, домой возвращается папа.
– Чья машина припаркована перед домом? – спрашивает папа, входя в кухню, и резко останавливается. – Здравствуйте, – произносит он удивленно, держа в руках пакет из китайского бистро «Чан».
– Привет, папочка, – говорю я, словно нет ничего особенного в том, что Питер Кавински готовит на нашей кухне. – У тебя усталый вид.
Питер выпрямляется.
– Здравствуйте, доктор Кави.
Папа ставит пакет на кухонный стол.
– О, привет, – говорит он, откашливаясь. – Рад тебя видеть. Ты ведь Питер, верно?
– Верно.
– Один из старой банды, – весело произносит папа, и меня передергивает. – Чем вы, ребят, занимаетесь?
– Я пеку кексики для распродажи выпечки Китти, а Питер помогает, – отвечаю я.