Всемирный следопыт, 1927 № 08
Шрифт:
Рисунки худ. А. Шпира
После перенесенных в Долине Смерти испытаний, Тэппэна уже не тянуло больше в пустыню. Что-то изменилось в нем. Зеленые ароматные леса, поляны, усыпанные по краям коричневыми иглами сосен, скалистые утесы и огромные красочные каньоны[6]), холодная вода ручьев в Тонто — прельщали его на этот раз больше, чем жара, пыль, яркий свет и пустота огромных равнин.
Из золотоискателя Тэппэн стал охотником, заботясь только о том, чтобы не умереть с голоду.
Тэппэну пришлось узнать, что во многих отношениях бассейн Тонто был суровой страной. Ниже, в чаще — зима была легка, и снег быстро таял, не успевая обратиться в лед. Но высоко в горах, где Тэппэн обыкновенно оставался как можно дольше, было подлинное царство бурь. В середине зимы снежный покров доходил до четырех с половиной метров толщины, и термометр не поднимался выше нуля.
Один старик, уроженец Тонто, как-то предупредил Тэппэна:
— Смотри, дружище, чтобы тебя не застала в горах одна из наших снежных бурь. Боюсь, что тогда тебе не удастся выбраться оттуда.
Но Тэппэн имел обыкновение следовать, куда его влекло желание, не считаясь с советами. Он перенес ужасную полуночную бурю огненных ветров в Долине Смерти. Что значили для него снег и мороз! Поздняя осень в горах была самым восхитительным временем года. Однажды он был свидетелем того, как темно-зеленые и бронзово-золотые леса за одну ночь были сплошь усыпаны снегом. Какое неожиданное превращение! Солнце растопило белые покровы сосен, и только чудесный белый ковер остался раскинутым у подножия деревьев. На его фоне шершавые коричневые стволы казались еще стройнее и величественнее, — и для глаз скитальца, привычных к пустыне, темная зелень сосен, золото осин, рыжие листья дуба превратили лес в сказочный мир.
Годы быстро проходили для Тэппэна. Его душа состарилась раньше, чем тело. Каждую новую весну, каждую осень он встречал, чувствуя себя все более одиноким. У него было смутное предчувствие, что его кости уже не будут погребены в песках пустыни, но прах их смешается с иглами сосен и мягким душистым мхом леса. И Тэппэн радовался этому.
Однажды на закате он остановился в каньоне Пайн — узком ущелье, края которого были покрыты лесом. Была середина ноября.
Во все время листопада стояла прекрасная, ясная погода. Ни одной бури. Но туземцы, встречавшиеся Тэппэну, говорили, что такая осень часто бывает обманчива.
Этот день был чудным, теплым днем индийского лета. Вблизи лагеря, на узкой полосе, покрытой травой, мирно паслась Дженет. Тут же суетились горные индейки, еще не имевшие желания спускаться вниз, на зимние квартиры. Рыжие резвые белки прыгали, визжали, роняли на землю сосновые и еловые шишки, наполняя воздух шумом и гамом.
Перед заходом солнца какой-то незнакомец подошел к лагерю Тэппэна. Это был крупный мужчина средних лет, оборванный, обросший бородою гигант с большими глазами и приятным лицом. Огромный рост и видимая сила незнакомца поразили Тэппэна. С ним не было ни лошади, ни багажа, ни даже ружья.
Перед заходом солнца какой-то незнакомец
— К счастью, я расчухал дым вашего костра, — сказал он. — Уже два дня, как я не ел.
— Здравствуйте! — приветствовал его Тэппэн. — Вы заблудились?
— И да и нет. Я мог бы найти дорогу через горы. Но пребывание внизу не улыбается мне. Поэтому я направляюсь на север.
— Где же ваша лошадь и вещи?
— Наверно, у шайки, которой они понадобились больше, чем мне.
— A-а!.. Добро пожаловать! Я — Тэппэн.
— Ага! Я слышал о вас. Меня зовут Джес Блэд. И знаете ли, Тэппэн, я был честным парнем до того дня, как попал в Тонто…
Его смех был искренен, но в нем слышалась горечь. Человек понравился Тэппэну. Он почувствовал, что этот гигант мог стать хорошим товарищем.
— Идите, поешьте. Мои запасы на исходе, но здесь много мяса.
Блэд начал есть, как изголодавшийся человек, и, повидимому, не очень считался с тем, что запасы Тэппэна подходят к концу. Он не разговаривал. Покончив с едою, он попросил трубку и табак, и курил молча, смакуя удовольствие. Он не беспокоился о завтрашнем дне. Живое красноватое пламя костра освещало его энергичное лицо. Он казался Тэппэну человеком с хорошими задатками, но побежденными дурными страстями и характером. Он выкурил трубку и, нехотя выколотив пепел, вернул ее Тэппэну.
Блэд думал о чем-то, склонившись над огнем. Ветер стонал, порывисто налетая на величественные сосны. Слышался голодный вой волка. Казалось, звезды побледнели, затянутые туманом.
— Пожалуй, этот ветер предвещает бурю, — заметил Блэд.
— Я его слышу уже целые недели, — ответил Тэппэн.
— Вы всегда жили в лесу?
— Нет, я провел годы в пустыне.
— A-а… Послушайтесь-ка меня и начните спускаться в долины.
Это было сказано достаточно внушительно и, может быть, являлось добрым советом, но как-то задело Тэппэна, хотя ему и нравился этот незнакомец с мягким голосом. Обыкновенно он не интересовался своими ближними. Единственным живым существом, которое он любил, был вислоухий, ленивый осел, быстро старевшийся от хорошей жизни. И все-таки на эту ночь Тэппэн уступил гостю одно из двух своих одеял.
Рассвет был серый, и солнце взошло не яркое, лишенное блеска. Тонкие, быстро бегущие облака неслись с юго-запада. Дул свежий ветер, лес потемнел и нахохлился, белки и птицы умолкли.
— Вам придется сегодня сняться с лагеря, — убеждал Блэд.
— Нет. Я еще на время останусь здесь, — упорствовал Тэппэн.
— Но, товарищ, вас занесет снегом, опасность очень серьезна.
— Ну, меня это не очень беспокоит. Вас же ничто здесь не задерживает…
— Потребуется четыре дня, чтобы спуститься лесом. Если выпадет большой снег, это едва ли удастся.
— Тогда вы лучше перейдите на другую сторону, через горы, — посоветовал Тэппэн.
— Нет. Я попробую другое. Но вы не хотите сказать, что предпочитаете, чтобы я ушел один? Вы не можете оставаться здесь!
Тэппэй не знал, на что решиться.
У него было смутное желание, чтобы Блэд ушел один. Не с пустыми руками, конечно, но все-таки ушел. Но это было эгоистично и совсем не похоже на прежнего Тэппэна, каким он помнил себя. Наконец, он сказал:
— Половина моих запасов принадлежит вам — идите или оставайтесь.