Всему виной страсть
Шрифт:
Кэтрин села за небольшой стол и заглянула под крышки принесенных блюд. Она была голодна, а от вкусного запаха аппетит ее еще больше разыгрался. Прошло немало времени с тех пор, как капитан удалился, и Кэтрин не знала, рассчитывает ли он на то, что она его дождется, или хочет, чтобы она поела без него. Она терпеливо ждала, но в конце концов урчание в животе стало таким громким, что она решила перекусить. С момента ухода мужа прошел уже час. Он не мог не догадываться, как она проголодалась. Кэтрин приподняла крышку на одном из блюд
Дверь распахнулась, и Кэтрин едва не уронила крышку. В комнату вошел капитан. На плече у него висела седельная сумка, в руке была шляпа. Закрыв дверь, он бросил седельную сумку на пол возле очага.
— Вы не ели? — спросил Джерард, покосившись на блюда, по-прежнему прикрытые крышками.
Кэтрин покачала головой. Он расстегнул китель. Через мгновение ярко-алый мундир его уже висел на спинке свободного стула, а капитан расстегивал жилет. Кэтрин от волнения поджала пальцы на ногах. «Первая брачная ночь, первая брачная ночь, первая брачная ночь…» — эхом отдавалось у нее в голове при каждом ударе сердца.
— Могли бы меня не дожидаться, — сказал Джерард, сбросив жилет. — Должно быть, вы страшно проголодались и устали донельзя. — Он развязал шейный платок и начал его разматывать. Кэтрин наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц. Джерард чувствовал себя абсолютно непринужденно. Он вынул из кармана часы и принялся рыться в седельной сумке. Он был таким большим, таким пугающе мужественным. А полураздетый казался еще мощнее и больше, чем при полном параде, ибо сейчас она видела мышцы на его шее и руках. Лорд Хоу был щуплым. Кажется, она ни разу не видела щетины у него на лице, тогда как горло и скулы Джерарда успели сильно потемнеть за день. И Кэтрин ни разу не видела, как лорд Хоу раздевается.
Джерард заметил, что она за ним наблюдает.
— Вы не проголодались? — удивленно спросил он. — Я думал, вы успеете нагулять зверский аппетит. Вы тонка, как тростинка, Кейт.
Она прочистила горло.
— Почему вы меня так называете?
Джерард усмехнулся:
— А вам нравится?
— Никто никогда не называл меня Кейт…
Отец звал ее так, когда она была ребенком, однако мать считала, что уменьшительными именами зовут своих детей только простолюдины. К тому времени, как ей исполнилось двенадцать, отец тоже перестал ее так называть.
— Если у вас нет веских возражений, я бы предпочел звать вас Кейт.
Джерард расстегнул пуговицу на вороте рубашки и спустил с плеч подтяжки. Наклонившись над тазом, он щедро плеснул воды на лицо и голову, так, что вода залила ему шею и грудь. Кэтрин старалась не смотреть на него, когда он вытирался.
— Ну, так как? — спросил он. Белая рубашка, намокнув, льнула к его плечам. От энергичного растирания его влажные буйные кудри торчали во все стороны.
— Вы о чем? — прошептала Кэтрин. Отчего-то она не могла оторвать взгляда от этих влажных завитков. Она боялась смотреть на его плечи
— О возражениях насчет того, чтобы я называл вас Кейт. — Джерард опустился на стул напротив нее и стал снимать с блюд крышки. — Надеюсь, у вас их нет. Так вы проголодались?
Кэтрин беззвучно кивнула.
Похоже, он остался доволен ее ответом и наложил ей полную тарелку еды, а себе еще и с горкой. Затем налил им обоим вина и отодвинул поднос с едой в сторону.
— Так могу я называть вас Кейт? — снова спросил Джерард, и только тогда Кэтрин осознала, что он уже дважды задал этот вопрос.
Она судорожно перевела дыхание.
— Конечно.
— Очень хорошо, — пробормотал он. — Кейт.
Затем они принялись за еду почти в полном молчании. Сказалась утомительная дорога, предельное эмоциональное напряжение последних нескольких дней и, самое главное, нервозное ожидание того, что ей предстояло после ужина. Она едва ощущала вкус пищи. Похоже, и муж ее слишком устал, и ему, как и ей, совсем не хотелось разговаривать. Он лишь подливал ей вина, не донимая никакими вопросами.
После того как они поели, слуги убрали со стола, и они остались вдвоем. В комнате вдруг сделалось очень жарко и душно. «Первая брачная ночь, первая брачная ночь», — стучало у нее в голове.
Капитан, однако, нервозности не ощущал. Стянув сапоги, он плюхнулся в кресло и вытянул ноги к огню. Откинув голову, он устало вздохнул.
Должно быть, она издала какой-то звук, потому что он на нее посмотрел.
— Да?
Кэтрин смочила губы. Ей надо было о чем-то с ним говорить, но высказать вслух то, о чем она думала, Кэтрин не могла. Не станет же она ему говорить, что его полуодетый вид ее слишком смущает.
— У вас дырка на носке.
Джерард поднял ногу. Из небольшой дырки торчал палец.
— А, верно. Должно быть, Брэгг ее не заметил.
— Ваш слуга? — осторожно поинтересовалась она. — Я не знала…
— Я отправил его в Бат заранее, чтобы он все подготовил. Брэгг — мой денщик. Настоящее сокровище. Никогда не встречал более исполнительного и организованного ординарца. — Капитан пошевелил торчавшим из дырки пальцем. — Разве что в штопке он не мастак.
— Я могла бы вам его заштопать, — предложила она.
— Спасибо. — Джерард развернулся, окинув ее сдержанно-удивленным взглядом. От этого жеста волнистая прядь упала ему на лоб. — Нам надо лучше узнать друг друга, Кейт. Ты всегда так нервничаешь, когда я на тебя смотрю.
— Простите. — Не отдавая себе в этом отчета, она выпрямилась, стараясь придать лицу выражение безразличной отстраненности.
Джерард вздохнул.
— Ни к чему это, Кейт. Меня незачем бояться.
Кэтрин не знала, что сказать.
— Я вас не боюсь. Вы думаете, я бы сделала вам предложение, если бы вас боялась? Нет, я говорила вам, что очень высоко вас ценю…