Всеобщая история религий мира
Шрифт:
С X в. традиция возлагает на императоров всю ответственность за возникновение ереси и ее распространение. Но новые исследования показывают, что спор об иконах возник сначала внутри церкви и только затем уже в него властно вмешалась государственная власть. Они показывают также, что для такого спора были достаточные основания.
Иконопочитание имеет длинную и сложную историю. Раннее христианство не знало иконы в ее современном, догматическом значении. Изначальное христианское искусство – живопись катакомб – носит символический характер. Это не изображение Христа, святых или разных событий священной истории, как на иконе, а выражение определенных мыслей о Христе и церкви. Оно склонно изображать не столько божество, сколько функцию божества. Добрый пастырь саркофагов и катакомб не только не образ, но и не символ Христа;
Добрый пастырь. Рижская мраморная скульптура
Икона же – это плод «обновления» искусства, и появление ее связано, конечно, с раскрытием в церковном сознании смысла богочеловечества. В VII в. иконопочитание засвидетельствовано уже многими памятниками, это прочно утвердившийся факт церковной жизни.
Между тем иконопочитание очень скоро стало во многих местах извращаться, потому что в нем тоньше всего граница, отделяющая его сущность от настоящего идолопоклонства. Иными словами, с иконопочитанием происходило то, что раньше часто случалось с культом святых и почитанием мощей.
Возникнув как плод и раскрытие веры церкви в Христа, этот культ слишком часто отрывается от своей основы, превращается в самоцель, а следовательно, приближается к язычеству.
Иконоборческие настроения возникли в самом начале VIII в. среди епископов восточных окраин империи. И сразу же оказались настолько сильными, что константинопольскому патриарху Герману пришлось особым посланием защищать правду иконопочитания. Но начавшееся брожение дошло до императора Льва, который поддержал противников икон. Это вмешательство в богословский спор государственной власти надолго и трагически осложнило его. Около 730 г. Лев Исавр издал указ против икон. Не подчинившийся ему патриарх Герман был смещен и заменен Анастасием, сочувствовавшим иконоборчеству.
Константинопольский патриарх Герман
Вскоре пролилась и первая кровь: в стычке между толпой и солдатами, по приказу императора снимавших чтимую икону Христа с Халкопратийских ворот столицы, погибло несколько человек. В Греции сопротивление новой ереси вылилось в политическое восстание, весь Запад снова и единодушно осудил ее: все это подлило масла в огонь. Но настоящее гонение на иконопочитателей начал уже сын Льва – Константин Копроним. Блестящий полководец и государственный деятель, он явил себя и недюжинным богословом: сохранившиеся отрывки из его произведений против икон показывают глубокое, продуманное убеждение.
Святой Георгий и дракон
Свою иконоборческую политику Константин проводил систематически. Произведя в несколько лет «чистку» епископата, он собрал в 754 г. Вселенский собор в Константинополе, на котором иконы и иконопочитание были осуждены. Заручившись санкцией Собора, Константин стал его решение проводить огнем и мечом. От этого «кровавого десятилетия» (762-775 гг.) в месяцесловах осталось много имен «новомучеников», как их назвала церковь. Правда, надо сказать, что со стороны массы верующих первая реакция на иконоборчество была довольно слабой.
Среди мучеников этого периода мы почти не видим епископов, белого духовенства и мирян. Многие не отказывались от тайного хранения и почитания икон, но своих убеждений открыто не высказывали. Так, св. Тарасий Константинопольский, будущий деятель седьмого Вселенского собора, на котором был провозглашен догмат иконопочитания, сделал при Копрониме блестящую государственную карьеру.
Фактически на защиту икон поднялось одно монашество. И именно на монахов
Ирина, всегда бывшая почитательницей икон и монахов, начала готовить Вселенский собор, для чего и провела в патриархи государственного секретаря Тарасия. Но пятьдесят лет иконоборчества глубоко отразились в жизни византийского общества: первая попытка собрать Собор в Константинополе была сорвана солдатами, боготворившими память Копронима. Только в 787 г. – и уже не в столице, а в Никее – собрался, под председательством патриарха Тарасия, седьмой Вселенский собор, на котором и был сформулирован и провозглашен догмат об иконопочитании.
Но, побежденное догматически, иконоборчество воскресло с новой силой после смерти Ирины в 802 г. Сторонников ереси было еще достаточно, главным образом в правительственных и военных кругах, где царствование Константина Копронима было окружено восторженным поклонением. И все несчастия и неудачи империи, обрушивающиеся на нее в начале IX в. – войны, нашествия, восстания – приписывались там иконолатрии – почитанию икон.
В 815 г. император Лев V Армянин потребовал от патриарха Никифора, чтобы иконы в храмах были подняты выше человеческого роста, и, таким образом, их невозможно было бы целовать. С этого момента стало понятно, что гонения неминуемы. Первым пострадал патриарх Никифор, успевший все же возвестить церкви о готовящейся борьбе и призвать ее к сопротивлению. Его низложили и сослали. Во главе православных стал заменивший его Феодор Студит, игумен знаменитого константинопольского монастыря Студиона.
В Вербное воскресенье 815 г. тысяча студийских монахов прошла крестным ходом по городу, неся иконы. Вызов власти был брошен и начались кровавые гонения, по количеству жертв превзошедшие гонения Копронима: десятки сосланных епископов, монахов, утопленных в зашитых мешках, замученных в застенках. Хотя и не с такой силой, гонения продолжались и при преемниках Льва – Михаиле II (820-829 гг.) и Феофиле (829-842 гг.).
Окончательной победой иконопочитатели были обязаны женщине. Жена Феофила – императрица Феодора – немедленно после смерти мужа прекратила гонения. В марте 843 г. патриарший престол занял Мефодий, один из пострадавших за иконопочитание. В первое воскресенье Великого поста, 11 марта 843 г. восстановление икон, т.н. «Торжество Православия», было провозглашено в храме Св. Софии. С тех пор каждый год в это воскресенье православная церковь празднует победу.
Апостол Иуда Иаковлев
Но значение иконоборческой смуты не исчерпывается догматическим вопросом о смысле иконопочитания. В ней предельной остроты достигает проблема церковно-государственных отношений. Не случайно, прежде всего, то, что борьба с иконами оказалась также борьбой с монашеством, в момент становления христианства воплотившим в себе его «спасение от влияния мира». (С этой точки зрения не было ничего характернее и показательней для отношения церкви к христианскому миру, чем «победа» в нем монашества.) Не только церковь, но и государство в то время склонилось перед монашеством: императоры соперничали с вельможами в создании монастырей, так что к началу иконоборчества число монахов в Византии достигало 100 тыс. человек – процент населения почти невероятный!