Вслед за Бурей. Дилогия
Шрифт:
Орда!
Тысячи тысяч чудовищ всех виданных форм и размеров. Да и невиданных тоже хватает. Многоликое мерзкое воинство - нет им числа. Мудрейший замечен. Уродливые морды задираются к небу, скалятся зубастые пасти, многие из которых уже покраснели от крови растерзанных жертв. Земля и твари на ней приближаются. Вот уже можно рассмотреть жадный блеск в желтых глазах. Еще немного, и...
Яр очнулся весь мокрый от пота. Жарко так, словно кто-то костер распалил в голове. Боль в груди сумасшедшая, будто внутрь впихнули горячие камни - жжет и давит нещадно. Но зато и стрелы уже нет.
Жизнь пленители Яру решили оставить, раз лечат. Только где же они, эти лекари?
Сын Ярада... Нет, Йенны попробовал повертеть головой. Получилось, но боль нестерпимая. Темнота - хоть глаза вынимай. Ничего разобрать не выходит, так что лучше за зря и не дергаться. С этим просто. Ни рукой, ни ногой все равно шевельнуть не выходит - они крепко связаны. А пленителей рядом и нет. Может, серые тени, что еле заметны там сбоку, и есть егеря? Разобрать не выходит. В воспаленных глазах пелена, да и ночь погрузила округу во мрак. Яр оставил попытки узреть что-то важное и, расслабив затекшую шею, постарался прислушаться. Тоже напрасно. Тишину нарушали лишь длинные трели сверчка.
Звезды в небе медленно плыли по кругу, почему-то мигая в такт с биением сердца южанина. Хоровод в черной выси вращался быстрей, и быстрей, и быстрей... Напоследок Мудрейший успел осознать, что лежит на каком-то шершавом плаще и опять провалился в беспамятство.
***
Следующее пробуждение принесло очередную порцию боли. Яра как раз поднимали с земли для погрузки в носилки. Утро уже наступило, и свет проникал под слегка приоткрытые веки Мудрейшего. Сильные руки тянули небрежно, но Вечный терпел, стиснув зубы, не желая себя выдавать. Вскоре муки закончились. В гамаке из упругой материи Яр немного расслабился, но передышка оказалась недолгой. Несколько мгновений покоя, и опять все вокруг затряслось.
Путь отряда продолжился. Без какой-то особенной спешки, но отнюдь и не медленно. Егеря бездорожьем степи пробирались на север - курс Мудрейший сумел распознать по движению в небе светила. То же солнце, забравшись в зенит, послужило сигналом к привалу. Люди спешились, зашуршали тряпичные свертки, раздались голоса егерей, что молчали в дороге. Хруст лепешек, довольное чавканье, бульканье фляг - очевидные звуки обеда наполнили место стоянки.
"Как же хочется пить!" - пуще прежнего взялась за Вечного жажда.
– "Терпим! Пусть продолжают считать, что я сплю. Тянем время и слушаем.".
А послушать что - было. Где-то справа, в десятке шагов от Яра, кто-то, первым закончив с едой, пробурчал:
– Что-то долго он в Бездне торчит. Мож, не Проклятый вовсе?
– Не... Бездушный, как есть, - возразили сквозь чавканье.
– Человек бы давно уже сдох. Ты дырищу видал?
– Да. Дырища там добрая. Болт - не прутик. Чудно, что до речки добег.
– Потому и добег, что Бездушный. Эти гады такие... живучие.
– Это точно. Вон первый, походу, из наших - обычный. Кобыла - с коней, он за ней! Под кобылой скопытился!
После всплеска дружного
– А который удрал, тоже нелюдь. Готов спорить на золото, что зарбагов сынок. Ты видал, как он с лошади спрыгнул? Я на ярмарке в Эйне акробатов встречал и не раз. Хрена с два кто из них сиганет, как тот мудень. Так что точно Бездушный. Непонятно, с чего только в этого стрельнул?
– А ну, разговорчики!
– вмешался в солдатскую болтовню кто-то старший.
– Господин капитан, так мы ж тихо.
– Тихо мыши сношаются!
– рыкнули в ответ.
– У Бездушных небось уши получше твоих. Вдруг он слушает? Еще успеете обо всем посудачить. Больше, чтоб до заставы ни-ни. Или хочешь без наградных остаться?!
– Никак нет, господин капитан! Виноват!
Разбавленная хрустом и чавканьем тишина снова воцарилась вокруг. Яр некоторое время подождал для уверенности. Ничего. С дисциплиной в отряде порядок. Получили приказ не болтать - не болтают. Так же молча егеря начали собираться в дорогу, и Мудрейший не выдержал.
– Пить...
– слабым дрожащим голосом простонал Яр, имитируя внезапное пробуждение.
То ли вышло у Вечного чересчур тихо, то ли просто имперцы не видели срочности в облегчении мук своего живучего пленника, но к моменту, когда губ Мудрейшего наконец-то коснулось холодное горлышко фляги, Яр успел еще трижды повторить свой просительный стон. Струи теплой слегка горьковатой жидкости потекли в пересохшее горло. Дрянь - но как же приятно. Правда, толком напиться не дали, оторвав вожделенный сосуд через пару десятков глотков. Наконец распахнув глаза, Вечный смог рассмотреть склонившихся над ним людей.
Однозначно военные. Яр, хотя и недавно узнал про понятия: армия, воины, солдаты, но по схожести серо-зеленых одежд сразу понял - служивые. Да и помнил же, кто их тогда догонял. Егеря-пограничники. Значит, осталось недолго. Проклятым, вроде, в Империи головы рубят, если магистр не врал.
'А ведь мог и соврать,' - промелькнула внезапная мысль. 'И про это, и про все остальное. Или часть все же правда? Наверное правда была. Только, как разобрать - где обман, а где истина?'
– Ну так что? Ты Бездушный, аль нет? Сам признаешься, или братьев дождемся?
– иронично поинтересовался солдат.
– Да неважно, - сердито бросил другой, отличавшийся от остальных егерей наличием блестящей кольчуги.
– То есть важно, конечно, чтоб Проклятый, но можешь молчать. На заставе во всем разберутся. С тебя дотерпеть и не сдохнуть. Смогешь?
– Постараюсь, - выдавил Яр.
– Ну и ладненько, - расплылся в улыбке имперец.
– Коли Проклятый, все по золотому получат. А я так и вовсе пяток. Так что держись, бородатый. До форта, чтоб протянул.
Обращение Яра сначала немного смутило - вроде же, не похож на Безродного - но присмотревшись к служивым внимательнее, Вечный все понял. Лица солдат были тщательно выбриты. Житель Долины про этот обычай - скрести себе кожу ножом, уже знал и видел, как тот же Эркюль по возможности брил подбородок и щеки кинжалом. Сам же Мудрейший волос на лице не касался аж с праздника Длинного дня. Вот и оброс сверх приличий.