Вспомни о Флебе

Бэнкс Иэн

Все пожиратели собрались вокруг костра, повернув лица к Хорзе, и глаза их смотрели на него пусто или неопределённо-заинтересованно. В их движениях и выражениях лиц сквозило безразличие, и это казалось ему более удручающим, чем привычная ненависть или садистская радость.

Пожиратели затянули псалом. Женщины и мистер Один обмотались выцветшими полосами ткани, потом мужчина посмотрел на Хорзу и улыбнулся.

— О, счастливый миг последние дни! — Фви-Зонг повысил голос и поднял ладони, и его слова эхом вернулись от середины острова. Из горшков перед Оборотнем снова потянуло зловонием. — Уничтожение и созидание вот это все должен стать символ для нас! — Фви-Зонг опустил руку в гигантские складки белой плоти. Золотисто-коричневая

кожа блеснула в солнечном свете, когда пророк сплёл свои жирные пальцы. — Его боль должен стать наш восхищение, потому что наш уничтожение будет стать его и наш соединение. Его мучение и поедание должен стать наш удовлетворение и наслаждение!

Фви-Зонг вскинул голову и заговорил на языке, который понимали остальные. Их пение изменилось и стало громче. Мистер Один с женщинами приблизились к Хорзе.

Хорза почувствовал, как мистер Один убрал повязку с его рта, потом светлокожий мужчина что-то сказал женщинам, и они направились к бурлящим котлам с вонючей жидкостью. Голова Хорзы казалась лёгкой, в горле стоял слишком хорошо знакомый привкус. Как будто часть той кислоты, что разъедала верёвку на запястьях, нашла путь к языку. Он опять изо всех сил натянул путы за спиной, так что даже задрожали мышцы. Пение продолжалось. Женщины переливали отвратительное варево в блюда. Пустой желудок Хорзы перевернулся.

Есть, в принципе, две возможности освободиться от пут, если рассматривать те, что находятся в распоряжении и не-Оборотней (так стояло в его тетради для лекций в Академии): длительное выделение кислотного пота, если этим можно подействовать на материал верёвок, и деформация, предпочтительно сужение, соответствующих членов.

Хорза попытался выжать из своих усталых мышц ещё чуточку сил.

Сильное выделение кислотного пота может повредить не только выделяющую его поверхность кожи, но и тело в целом вследствие опасного изменения химического равновесия. При слишком сильном сужении мышц и суставов возникает опасность такого сильного их ослабления, что во время попытки к бегству могут возникнуть серьёзные проблемы в их использовании.

Приблизился мистер Один с деревянными клиньями, которые он намеревался вбить Хорзе в рот. Двое пожирателей ростом повыше отделились от толпы и вышли немного вперёд, чтобы ассистировать ему. Фви-Зонг зашарил руками позади себя. Женщины отошли от бурлящих котлов.

— Открой рот пошире, чужак! — приказал мистер Один и вытянул руки с клиньями. — Или нам взять ломик? — с ухмылкой спросил он.

Хорза напряг мышцы рук, и его плечо дёрнулось. Мистер Один заметил это и на мгновение замер. Одна из рук Хорзы освободилась и вылетела вперёд со скрюченными пальцами, готовая впиться в лицо мистера Один. Светлокожий отпрянул назад, но недостаточно быстро.

Пальцы Хорзы ухватились за его одеяние и куртку, отпорхнувшую от согнутого тела, и он, оторвавшись от кола, насколько позволяли привязанные ноги, почувствовал, что его коготь прорвал два слоя материи, но не задел плоти под ней. Мистер Один, спотыкаясь, двинулся спиной вперёд, столкнулся с одной из женщин, нёсших блюда с вонючим варевом, и выбил блюдо из её рук. Рука Хорзы закончила свой замах в то самое мгновение, когда два пожирателя, вышедших из толпы, бросились к нему и схватили за голову и за руку.

— Кощунство! — взвизгнул Фви-Зонг. Глаза мистера Один перебегали с женщины, на которую он налетел, на костёр, пророка, потом с злобным выражением назад, на Оборотня. Он поднял руку и посмотрел на дыры в одеянии и куртке. — Дар грязи осквернить наш одеяние! — зарычал Фви-Зонг. Двое пожирателей заломили руку Хорзы назад, туда, где она была раньше, и снова прижали его голову к колу. Мистер Один подошёл к Хорзе, вынул из-под куртки пистолет и взял его, как дубинку, за ствол. — Мистер Один! — приказал светлокожему Фви-Зонг, и тот остановился как вкопанный. — Отойти! Вытянуть эта рука; мы показать невоспитанный малыш, как обращаться с такие!

Свободную

руку Хорзы вытянули вперёд, а один из пожирателей, державших его, уцепился ногой за кол и, укрепившись таким образом, старался удержать вторую руку Хорзы на месте. Фви-Зонг вставил в рот челюсти с сверкающими стальными зубами; это были зубы с дырками. Он смерил Оборотня мрачным взглядом. Мистер Один отступил назад, все ещё с пистолетом в руке. Пророк кивнул ещё двоим пожирателям в толпе, они схватили руку Хорзы, растопырили на ней пальцы и привязали её запястьем к палке. Хорза почувствовал, как задрожал всем телом, и отключил все ощущения в этой руке.

— Невоспитанный, невоспитанный подарок из море! — сказал Фви-Зонг, потом наклонился вперёд, взял указательный палец Хорзы в рот, сомкнул сдирающие металлические зубы-стамески, вонзил их в плоть и быстро дёрнул головой назад.

Пророк жевал и глотал, внимательно наблюдая за лицом Оборотня и хмурясь. — Шовшем не фкушно, подарок иж моршкой поток! — сказал он, облизывая губы. Хорза смотрел поверх голов державших его пожирателей на свою распластанную на палке руку. С одного из пальцев было содрано все мясо, кости безвольно свисали вниз, и с тонкого кончика капала кровь. Над этой рукой, сидя на носилках, нависал, хмурясь, Фви-Зонг. Мистер Один стоял рядом с ним, все ещё фиксируя Хорзу мрачным взглядом и держа пистолет за ствол. Фви-Зонг замолчал, и мистер Один удовлетворённо посмотрел на пророка. Тот с видимым усилием вынул изо рта сдирающие зубы и положил их к другим челюстям на тряпке, потом провёл толстой рукой по горлу, а другой по гигантской полусфере своего живота. Взгляд мистера Один вернулся к Оборотню, и тот изо всех сил постарался улыбнуться. Хорза уже открыл ядовитые железы в зубах и всосал из них яд.

— Мистер Один… — начал Фви-Зонг, потом убрал с живота руку и потянулся ею навстречу другой руке. Мистер Один, очевидно, не понял, чего от него ждали; он переложил пистолет из правой руки в левую и высвободившейся рукой схватил вытянутую руку пророка. — Мне казаться… я… я… — сказал Фви-Зонг. Его глаза-щёлки расширились до овалов, и Хорза заметил, как его лицо начало менять цвет. Сейчас парализуется речь, как только отреагируют голосовые связки. — Помогать мне, мистер Один!

Фви-Зонг сжал в комок жир у горла, будто желая ослабить слишком тугой шарф, а потом сунул пальцы в рот, толкая их в горло. Но Хорза знал, что это бесполезно; мышцы желудка уже парализованы — ему не вызвать рвоты и не вывести яд. Глаза Фви-Зонга расширились и заблестели белым, а лицо стало синевато-серым. Мистер Один таращил на пророка глаза, все ещё держа его вытянутую руку, в которой почти полностью скрывалась его собственная ладонь.

— По-мо-гать! — пропищал пророк, а потом донёсся только сдавленный звук. Белые глаза вылезли из орбит, гигантское тело сотрясалось, голова-купол посинела.

В толпе кто-то закричал. Мистер Один посмотрел на Хорзу и поднял большой пистолет. Оборотень собрал все силы и плюнул.

Плевок попал мистеру Один в лицо, образовав от рта к уху полумесяц, проходящий через глаз. Мистер Один отшатнулся назад, а Хорза вздохнул и снова всосал яд, плюнул сквозь вытянутые трубочкой губы и попал вторым зарядом в глаза мистера Один. Тот выронил пистолет и провёл левой рукой по лицу. Вторая его рука всё ещё была зажата в ладони Фви-Зонга, а жирный пророк дрожал и трясся, выпучив глаза, но ничего не видя. Мужчины, державшие Хорзу, заколебались; он почувствовал в них растерянность. В толпе закричали громче. Хорза дёрнулся всем своим телом, зарычал и плюнул в одного из мужчин, державших палку, к которой была привязана его рука. Мужчина пронзительно вскрикнул и отпрыгнул назад. Остальные отпустили и его, и палку и побежали прочь. Фви-Зонг посинел уже до шеи. Он всё ещё трясся и сжимал одной рукой горло, а другой ладонь мистера Один. Мистер Один упал на колени, опустил голову и, постанывая, пытался стереть с лица слюну и избавиться от невыносимого жжения в глазах.