Вспомни о Флебе
Шрифт:
— Её зовут не Гравант, а Перостек Бальведа, и она агент секции «Особых Обстоятельств». Это эвфемизм Культуры для тайной военной службы, если ты этого не знаешь, — объяснил Хорза. Йелсок отпрянула почти до входа в столовую. В её глазах стоял страх, она упиралась ладонями в переборки по обеим сторонам коридора. Хорза приблизился к ней. Она отпрянула, и он почувствовал, как напряглись для удара её мышцы. Прямо перед ней он остановился, повернул парализатор и протянул его вперёд рукояткой. — Если ты мне не поверишь, мы все погибли, — сказал он и придвинул оружие ближе к её рукам. Она наконец взяла его. —
— Да, и время от времени оглушай её на самом высоком уровне. ОО-агенты очень живучи. — Он хотел войти в столовую, но услышал щелчок парализатора.
— Крайклин, — сказала Йелсон.
Он остановился и снова повернулся к ней. Она направляла пистолет на него на уровне глаз. Хорза вздохнул и покачал головой.
— Не делай этого! — сказал он.
— Что с Хорзой?
— Он в безопасности. Клянусь. Но он умрёт, если мы останемся здесь. И если она очнётся. — Он указал кивком головы на длинную, неподвижную фигуру Бальведы. А потом направился в столовую. Шея и затылок затекли от напряжения.
Ничего не произошло. Доролоу подняла взгляд над столом и спросила «Что за шум?», когда Хорза проходил мимо.
— Что за шум? — спросил в ответ Хорза, продолжая шагать к мостику.
Йелсон смотрела ему в спину, пока он пересекал столовую. Он что-то сказал Доролоу, потом исчез за дверью. Она медленно опустила руку с парализатором, он повис на её ладони. Задумчиво рассматривая оружие, она тихо сказала самой себе:
— Йелсон, девочка моя, иногда мне кажется, что ты излишне лояльна. — Она снова подняла пистолет, когда дверь каюты приоткрылась узкой щелью, и голосок спросил:
— Уже безопасно?
Йелсон поморщилась и открыла дверь. Робот отпрянул в глубь каюты. Она кивком головы указала вбок и сказала:
— Выходи и помоги утащить её, ты, безжизненный кусок часового механизма!
— Просыпайся!
Хорза снова уселся в кресло пилота и пнул Вабслина в ногу. Эвигер уже занял третье кресло на лётной палубе и испуганно смотрел на экраны и шкалы. Вабслин вздрогнул, потом печально огляделся.
— А? — сказал он. — Я только дал отдохнуть глазам. Хорза выдвинул из края пульта ручное управление «ВЧВ». Эвигер смотрел на него, полный нехороших предчувствий.
— Ты сильно ударился головой? — спросил он.
Хорза ответил холодной улыбкой, быстро пробежал глазами экраны и повернул предохранительный выключатель атомных двигателей корабля. Он ещё раз попытался связаться со службой движения, но Малая Бухта оставалась тёмной. Внешнее давление было на нуле. Вабслин проверил сенсорные системы корабля и что-то пробормотал про себя.
— Эвигер… — сказал Хорза, не глядя на старика, — по-моему, тебе надо пристегнуться покрепче.
— Зачем? — задумчиво спросил старик. — Нам некуда лететь. Мы не можем двигаться. И будем сидеть тут, пока не появится тягач, чтобы нас вытащить. Так ведь?
— Разумеется. — Хорза настроил регуляторы запуска атомных двигателей и переключил
— Что? — И так помятое лицо старика сморщилось ещё сильнее, когда он нахмурился. — Я думал, она ушла.
— Она уже уходила, но кто-то, кто пытался удержать нас здесь, откачал воздух из Малой Бухты, прежде чем она успела покинуть наш борт. Теперь я хочу, чтобы ты затолкал её сумку и всё остальное барахло, которое она могла оставить, в вакуум-трубу. Понятно?
Эвигер медленно поднялся и с напряжённым и озабоченным лицом уставился на Хорзу.
— Ладно. — Он уже повернулся, чтобы покинуть мостик, но замешкался. — Крайклин, а зачем выбрасывать её в вакуум-трубу?
— Потому что так безопаснее, если в ней вдруг скрывается мощная бомба, вот почему. Отправляйся вниз и делай, что сказано!
Эвигер кивнул и ушёл, сделав ещё более несчастную мину. Хорза повернулся к управлению. Всё было почти готово. Вабслин по-прежнему разговаривал сам с собой и ещё не пристегнулся как следует, но, кажется, добросовестно выполнял свои задачи, пусть даже часто икая и делая паузы, чтобы почесать грудь или голову. Хорза боялся следующего шага, но его надо было сделать. Он нажал кнопку идентификации.
— Крайклин, — сказал он и закашлялся.
— Идентификация закончена, — немедленно ответил пульт. Хорзе хотелось возликовать или по крайней мере облегчённо откинуться в кресле, но ни на то, ни на другое не было времени. Да и Вабслин счёл бы все это немного странным. Корабельный компьютер вообще-то тоже: некоторые машины были запрограммированы обращать внимание на признаки радости или облегчения после того, как прошла официальная идентификация. Поэтому он не стал праздновать результат, а лишь установил стартер ядерных двигателей на рабочую температуру.
— Капитан! — Маленький робот примчался на мостик и остановился между Вабслином и Хорзой. — Ты немедленно выпустишь меня из этого корабля и сообщишь о беспорядках на базу, иначе…
— Иначе что?
Хорза увидел, что температура ядерных двигателей начала подниматься.
— Раз ты уверен, что сумеешь покинуть этот корабль, то попытайся. Если тебе это удастся, то агенты Культуры, вероятно, разнесут тебя в пыль.
— Агенты Культуры? — надменно спросила машина. — К твоему сведению, капитан: этот системный корабль — демилитаризованный гражданский корабль под управлением властей Вавача и соответствует условиям соглашения о военных правах, заключённого незадолго до начала войны между идиранами и Культурой. Как…
— Кто же тогда выключил свет и выпустил воздух, ты, идиот? — заорал Хорза. Он выдвинул носовой радар как можно дальше и провёл измерения сквозь заднюю стену Малой Грузовой Бухты.
— Я этого не знаю, — признался робот. — Но хотел бы усомниться, что это агенты Культуры. Ради кого или чего, по-твоему, здесь должны быть эти агенты? Ради тебя?
— А если и так? — Хорза ещё раз бросил взгляд на голограмму внутренних помещений системного корабля. Он ненадолго увеличил изображение помещений вокруг Малой Бухты 27492, потом выключил экран. Робот секунду помолчал, а потом пошёл из рубки.