Вспышка. Книга первая

Гулд Джудит

Несмотря на очевидные удобства и роскошь, Тамара постепенно начала уставать от жизни в бунгало в отеле «Беверли-Хиллз», которое после свадьбы они с Луисом называли домом. Сидя однажды вечером вместе с Луисом у бассейна и попивая контрабандное марочное вино, Тамара завела разговор о покупке собственного дома.

– А чем тебя не устраивает бунгало? – несколько удивился Луис. – Стоит тебе что-то пожелать, и, не успеешь ты и глазом моргнуть, как это приносят. Такого сервиса у нас больше нигде не будет.

– Мне нужен не сервис, – мягко подчеркнула она. – Я хочу,

чтобы у нас был свой дом. Настоящий дом. Жить на чемоданах – это еще не все.

Луис молча кивнул. Он не мог не признать, что она права. Нельзя вечно жить в отеле.

– Я построю для нас дом, – пообещал он. – Я давно этого хочу, еще с тех пор как снесло мою виллу.

– Но на его постройку уйдет очень много времени, – заметила она. – А Инга сейчас живет на другом конце города.

– Я предлагал Инге перебраться в соседнее бунгало, как только оно освободится. Она ответила, что ей нравится ее новая квартира.

В этом Тамара нисколько не сомневалась. После морга Патерсона и лачуга покажется дворцом.

– Я знаю, – терпеливо сказала она. – Но я у нее в долгу. Луи, кроме нее, у меня никого нет. Мы должны жить под одной крышей.

– Знаешь что, принцесса, – сказал он, – завтра я свяжусь с агентом по недвижимости. Как только найдем то, что тебе понравится, мы сразу же переедем.

Обняв мужа, Тамара положила голову ему на грудь.

– Ты так добр ко мне, – счастливым голосом прошептала она, перебирая выглядывавшие из расстегнутого ворота рубашки волоски на его груди.

– Ты совершенно права, принцесса, – сказал он, – совершенно права.

Неделю спустя они сняли в аренду большой, оштукатуренный розовым алебастром двухэтажный дом на Норт Беверли-драйв. В нем было три крыла, соединенных с основным зданием арочного типа, и красивая гофрированная черепичная крыша оранжевого цвета. Комнаты были просторные и сдавались с полной обстановкой. Перед домом находились запирающиеся ворота, а сзади – теннисный корт и бирюзовый бассейн прямоугольной формы. Для Инги в доме было сколько угодно места. Дом сдавался вместе с прислугой – четой мексиканцев и садовником-японцем, что значительно облегчало дело.

В канун Нового, 1931, года, окидывая взглядом свою жизнь, Тамара благодарила судьбу. Она купалась в лучах славы и обожания, не задумываясь над тем, что судьба с одинаковой легкостью преподносит людям как хорошее, так и плохое. В конце концов, у нее было все, о чем только можно мечтать. Жизнь казалась ей безоблачной и прекрасной.

– Я считаю это ошибкой, – твердо стояла на своем Тамара, бросая на стол конференц-зала переплетенный сценарий и даже не пытаясь скрыть свое отвращение. – Он слишком сильно отдает «Марией Антуанеттой».

– Неправда! – обиженно проговорил молодой кучерявый Ричард Сонненталь, вице-президент по творческим проектам. Сюжет «Государственной аферы» посвящен мадам де Помпадур, и к тому же, если вы этого не заметили, в нем есть комедийный уклон.

Тамара закатила к небу свои несравненные изумрудные глаза и застонала.

– Избавьте меня от ужасных подробностей, – сухо сказала

она, поджав губы. – Еще не закончились съемки «Марии Антуанетты», а вы снова хотите нацепить на меня один из этих кошмарных париков! Вы что, боитесь, что пропадут ваши костюмы? Использовать, упаси Боже, те же самые декорации? Лично я считаю, что вам следует положить вашу идею подальше на полку и пусть она там пылится. Она скучна.

– А вы можете предложить что-нибудь получше? – едко спросил он.

Высоко подняв голову со всем достоинством, на которое только была способна, Тамара сказала:

– Как ни странно, могу. Мне бы хотелось, чтобы это было нечто более утонченное. Что-то легкое, и остроумное, и современное. Какая-нибудь… изысканная комедия нравов.

– Изысканная комедия нравов! – Сонненталь противно вздохнул и раздраженно ткнулся подбородком в грудь. – Значит, она хочет что-то утонченное, – саркастическим тоном произнес он, с театральной беспомощностью разводя руками. – Вы все слышали, что сказала эта леди.

– Думаю, Тамара права, – неожиданно проговорил Скольник.

Присутствующие удивленно повернули к нему головы. Все без исключения почти забыли о его присутствии. За последние полчаса он не проронил ни слова и выглядел очень довольным, с притворной леностью развалясь в своем кресле, с трубкой во рту и выражением благосклонной скуки на лице, в то время как вокруг него кипели страсти.

За окнами стояла темная, холодная ночь. Коллективное обсуждение было назначено на семь часов, но из-за возникших на съемочной площадке осложнений Тамара и Луис примчались на сорок минут позже. Кроме них Скольник вызвал Сонненталя, Клода де Шантилли-Сисиля, Роду Дорси, Кэрол Андерегг и Брюса Слезина. Запыхавшаяся Тамара, войдя в зал, с удовлетворением заметила, что почетное место среди афиш фильмов «ИА», которыми были увешаны все стены, помимо «Вертихвостки» занимала и афиша «Марии Антуанетты», съемки которой подходили к концу.

– Ну, мы всегда можем обратиться к теме «Жанны д'Арк», – пробормотал Сонненталь.

– Жанны Д'Арк? Жанны Д'Арк?! – неожиданно взревел Скольник и в ярости стукнул кулаком по столу. Все подпрыгнули. – Черт возьми, за что я вам плачу деньги? – Он свирепо взглянул на Сонненталя. – Вы что, ослепли? Она – женщина, если вы этого не заметили. Женщина до мозга костей! Как она будет выглядеть, носясь повсюду в доспехах и со стрижкой «под пажа»? Мы стараемся создать роскошный образ, а вы предлагаете, чтобы она сыграла солдата. Вы что, хотите меня разорить?

От этого града слов Сонненталь покраснел и нервно постучал карандашом по зубам.

Наступила долгая, томительная тишина, напряжение в конференц-зале было почти осязаемым.

– Мне кажется, стоит напомнить вам, что это – экстренное совещание. До окончания съемок «Марии Антуанетты» осталась всего неделя, а я так и не слышал ни от кого из вас ни одного стоящего предложения, которое подходило бы Тамаре. – Скольник оглядел присутствующих. – Я вам плачу не за это.

Все благоразумно молчали. По прошлому опыту им было известно, что он не закончил.