Вспышки Золота
Шрифт:
Я положила свою ладонь поверх ее, чтобы успокоить ее.
– Они оба похожи внешне: высокие, с кожей цвета корицы, темно-каштановыми волосами и светло-карими с золотом глазами.
– Она напряглась. Я терпеть не могла, когда ее надежды рушились, и по той же причине чувствовала необходимость подорвать свои собственные.
– Не думаю, что мы можем предполагать, что один из них – «он», мама. Я не знаю, когда они были на Земле, и когда другие тоже путешествовали туда. Мы здесь совсем в другом мире. Он ломится от магов. Я уверена, что есть люди из других стран, которые также путешествовали на
Чувство вины захлестнуло меня за то, что я была такой циничной по отношению к моей доброй и иногда взбалмошной маме. Я неуверенно продолжала рассказ, пока не пришла к удручающему выводу, что снова оказалась пленницей того, что, как я предполагала, было Керлном.
– Похоже, ты через многое прошла, - сказала мама. Она снова обняла меня, и мы, молча, прижались друг к другу.
Наконец я оттолкнулась от нее.
– А как же ты? Прошло столько дней, что я потеряла счет времени. Тебя держали в этой темноте все это время?
– Нет. Меня поселили в уютной комнате с окном и регулярно кормили.
– Она оглядела небольшой колодец, не более пяти футов шириной.
– Ну, пока меня не вывезли из гор в деревянном ящике и не привезли сюда. Самой большой проблемой была скука. Келсон-Келтеон поначалу нечасто навещал меня, и все, что он хотел сделать - это подразнить меня намеками на то, что захватит тебя в плен. Он также просил разрешения исцелить меня, но я отказалась. Потом он превратился из мальчика в мужчину и попытался ухаживать за мной. Но с меня достаточно таких мужчин, как Джо и Келсон. Как я могла влюбиться в него? В конце концов это привело к тому, что пострадала ты. Джо должен был ударить тебя, прежде чем я поняла, насколько жестоким и манипулирующим он был. И что еще хуже, ты сама была влюблена в такого же парня. Я показала тебе плохой пример, - грустно сказала она.
Я возмутилась:
– Во-первых, ладно, да, ты принимала много паршивых решений, связанных с парнями, но я хотела бы указать на то, что ты только что сказала: тебя привезли сюда. Ты не несешь ответственности за действия других людей. А во-вторых, я хотела бы заявить для протокола, что Келтеон плел на мне чары. На самом деле, я не была в него влюблена. Просто чтобы нам было все ясно.
Мамины губы слегка изогнулись, ее печальное выражение лица сменилось весельем.
– Ладно, все ясно. Я так рада, что у меня такая мудрая дочь.
– Ты, наверное, единственная во всем Айберло, кто сказал бы такое обо мне, - сказала я, думая обо всех своих глупых промахах с момента прибытия в эту чужую страну.
– Так ты позволишь мне вылечить твою руку или как?
– О, почти все уже зажило. Не утруждай себя.
– Мам, - предупредила я.
– Убедись лично.
– Она размотала повязку, открыв покрытую струпьями рану.
– Я держу повязку только для того, чтобы не соскоблить струп.
– Я все еще могу исцелить ее полностью, шрам и все такое.
Она отмахнулась от меня, и я стиснула зубы, но ничего не сказала. Если ей нужен боевой шрам, кто я такая, чтобы ее останавливать?
Потом я заметила, что в противоположном углу колодца лежит хлеб, сыр и вода. В горле мгновенно пересохло, а желудок заурчал от голода.
– Как
– Я заставила себя не схватить ее.
– Три раза в день. Иди и возьми все это. Тебе это нужно гораздо больше, чем мне.
Заставляя себя пережевывать каждый кусочек по десять раз, прежде чем проглотить, я попыталась приберечь немного воды на потом. Но все исчезло быстрее, чем можно было ожидать, так как голод пересилил мое самообладание. Почувствовав себя лучше, я вскочила, чтобы оглядеться и определить лучший способ вытащить нас. Я прошлась по кругу, глядя на маленькую дверь. Было понятно, что кто-то будет охранять наверху, возможно, несколько человек. Мне придется действовать быстро. Может быть, если я попрошу маму позволить мне надеть на нее сплетение геккона, она тоже сможет залезть наверх.
Я задумчиво посмотрела на ее худые руки, уверенная, что несколько недель бездействия не улучшили ее и без того неатлетические руки. Она никогда не любила ходить в спортзал. Мне придется самой подняться наверх и найти способ вытащить ее после того, как я одолею охранников. Мне не нравились все неизвестные переменные.
Я почувствовала, что мама смотрит на меня с гордостью, смешанной с грустью.
– Ты никогда не сдаешься, да, милая? Ты всегда была моим маленьким решателем проблем, спасая мир по одному оплаченному счету за раз. Ты была моей опорой, когда я была слаба.
Я упала на колени.
– Это ты научила меня не прекращать попытки, никогда не поддаваться отчаянию. Возможно, ты забывала вовремя оплачивать счета, но никогда не прекращала работать и никогда не отказывалась от своей мечты стать известной художницей, даже когда твои друзья или наша семья говорили, чтобы ты перестала витать в облаках.
Мама обняла меня, прижала мою голову к своей груди и пригладила мои волосы.
– Мне очень жаль. Наверное, все это время в плену повлияло на меня сильнее, чем я думала. У меня было много времени обо все подумать.
Я уткнулась в ее грудь, чувствуя себя виноватой и жалея себя. Вдруг мама внезапно встала, и мне пришлось искать равновесие, чтобы не упасть.
– Итак, - сказала она, оглядывая колодец и водя рукой туда-сюда в поисках опоры для рук.
– Как мы отсюда выберемся? Есть идеи?
Я уставилась в потолок.
– У меня была одна, но она не очень хорошая. Келтеон ожидал бы этого.
– Ну, это лучше, чем ничего, - сказала она.
– Я в деле.
– Она широко улыбнулась. За ее улыбкой я все еще видела оттенок грусти, но она почти полностью сменилась твердостью и решимостью.
У нас с мамой, конечно, была своя доля сражений в прошлом, но я отчаянно любила ее. И я знала, что то, что я наконец-то с ней, еще не значит, что я ее спасу. Новая решимость укрепилась в моем сердце, движимая потребностью, которую я чувствовала всю свою жизнь - защитить ее.
– Ладно, попробуем мой план. Сиди тихо и закрой лицо, когда я доберусь до вершины.
– Я вскочила и обняла ее покрепче, прежде чем начала взбираться на стену. Мои мышцы все еще болели, но вся практика, которая была у меня в последнее время, имела значение. Я взобралась на потолок, не чувствуя ни одышки, ни дрожи, как это было во время моих предыдущих экспедиций.