Встреча на Галактоиде

Элеонора Мандалян

Встреча на Галактоиде

Фантастический рассказ

Было темно и тихо, а Карену никак не спалось. Он вертелся в постели. Немножко подумал о своей новой автомодели, пополнившей коллекцию, потом о мультфильме из "Спокойной ночи, малыши", о маме, забывшей сегодня поцеловать его на ночь. От обиды - ритуал вечерних поцелуев выполнялся неукоснительно со дня его рождения - совсем расхотелось спать.

Он опустил босые ноги на ковер, выбрался из-под одеяла и тихонько подошел к балконной двери Холм, что начинался прямо за домом,

неясно чернел. Черным было и небо, ни звезд, ни луны. А отсветы дворовых фонарей делали все вокруг еще чернее. Он вгляделся в темноту - по-прежнему ни одной летающей тарелки. Вздохнув, вернулся в постель, но не лег, а уселся по-турецки. Выпрямился, развел руки в стороны, локтями вниз, ладошками вверх, как на картинках в маминых книжках. Закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Сначала у него ничего не получалось, мысли скакали, как болотные лягушки. К тому же мешал шум телевизора, доносившийся из столовой.

Потом он перестал думать и слышать, тело как-то странно одеревенело и будто лишилось веса... И вдруг ладони ощутили чье-то прикосновение, а голову слегка придавили сверху. Карен испугался и хотел вскочить, но не смог.

– Что это?
– прошептал он сдавленным голосом.

– Не что, а кто, - поправили его сверху.

– К... кто... кто... ты?
– заикаясь, спросил Карен, не смея пошевелиться.

– Я - твой двойник.

– Ка... кой еще... двойник? Где ты?

– Сижу у тебя на голове в той же позе, что и ты, только головой вниз. Чувствуешь мои руки на своих ладонях?

– Ч... чувствую. Ты что, акробат?

– Если ты не акробат, значит, и я не акробат, - последовал ответ.

– Тогда зачем встал на голову?

– Так положено.

– Почему?
– недоумевал Карен, тщетно пытаясь скинуть с себя говорившего.

– Ты смотришь вниз и перед собой. А я - вверх. Там интереснее. И больше видно.

– Что-то я не пойму.

– А тебе и не положено. Говори, чего надо. Зачем вызывал?

– Разве я вызывал?

– Конечно. Даже по всем правилам.

– Слезай с головы, - потребовал Карен.

– Не положено, - отрезал двойник.

– Я маму сейчас позову.

– Ничего не выйдет. Она меня не увидит.

– Это почему?

– А я невидимый.

– И я тебя не могу увидеть?

– Так не видел же до сих пор.

– Ты что, всегда у меня на голове сидишь?

– Всегда.

– Ну, это ты брось! Не верю...

Двойник не ответил, и Карен задумался.

– А если я тебя очень попрошу, ты мне покажешься?

Вместо ответа он ощутил мягкий толчок в ладони, словно кто-то отталкивался от них, и прямо перед ним возник мальчик, сидящий по-турецки с оттопыренными локтями и ладонями, повернутыми вверх. Мальчик сидел на том же уровне, что и Карен, только под ним ничего не было. Иными словами, он висел в воздухе. У него были большущие голубые глаза и кудлатая, как у тибетского терьера, голова. Он ничем не отличался от привычного зеркального отражения Карена, и Карен тотчас признал в нем себя.

–

А мы и впрямь на одно лицо, - удивился он.
– На чем же ты сидишь?

– Ни на чем.

– Как же тебе удается?

– Да мне все равно, где сидеть, я же почти ничего не вешу.

– А почему?

– Все равно не поймешь, мал еще.

– Тогда и ты мал, ты же мой двойник, - вполне резонно заметил Карен, складывая руки на коленях и не без удовольствия отметив, что двойник проделал то же самое.
– Так что не очень-то задавайся.

– Мы - ровесники, ты прав. Но между нами большая разница. Ты видим, я нет. Ты тяжелый, я легкий. Ты видишь только то, что видишь, а я - много больше...

– Стоп-стоп-стоп! Что же ты такое видишь, чего я не вижу? А ну, выкладывай.

– Ну... например, я вижу прошлое и будущее.

– Ух ты! И даже можешь погулять в прошлом, если захочешь?

– Могу.

– Я тоже хочу!
– загорелся Карен.

– Тебе нельзя. Не положено, - ответил двойник, продолжая как ни в чем не бывало висеть в воздухе.

– Ишь какой. Подумаешь! Ему положено, а мне не положено. Ты же мой двойник. Если бы меня не было, не было бы и тебя, верно? Значит, главный из нас я. И ты должен мне подчиняться.

– Да не могу я, - взмолился двойник и снова повторил: - Не положено.

– А показываться мне и разговаривать со мной положено?
– поймал его Карен.

– Нет, - вынужденно признался двойник.

– Вот видишь! Ты все равно уже нарушил свои правила, значит, нам теперь все можно.

Двойник засомневался. Покачавшись в воздухе, он безнадежно махнул рукой и, не заботясь больше о необходимости копировать движения Карена, уселся рядом с ним на постели.

– Не понимаю, почему я вдруг стал таким сговорчивым?
– сказал он и грустно вздохнул.
– Ну, так что тебе от меня надо?

– То-то же, - обрадовался Карен.
– Хочу в прошлое!

И почти сразу увидел округлые сопки, покрытые желтыми тюльпанами, и синее-пресинее море, будто небо, расстеленное на земле. Карен ощутил себя идущим вдоль причала, мимо лениво покачивающихся баркасов. С баркасов только что сгрузили привезенный улов, и мужчины за длинными, прямо у причала установленными столами тут же разделывали рыбу. На них широкие клеенчатые передники, а в руках поблескивали ножи, которыми они ловко орудовали. За работой следил высокий широкогрудый человек. Одновременно он вел беседу с группой людей, увешанных киноаппаратурой.

Внимание Карена привлекла девочка с длинными тугими косичками, вертевшаяся у одного из столов. Она с любопытством смотрела, как рыбак погрузил во вспоротое брюхо большой акулы руку, вытащил пригоршню живых акулят с желтыми круглыми мешочками у рта.

– Дайте мне одного! Дайте!
– потребовала девочка с косичками, зная наперед, что собирается сделать рыбак.

Он подставил ей ладонь - она выбрала акуленка, и они вместе подошли к краю причала. Размахнувшись, рыбак выбросил акулят в воду.