Встречайся со мной, Брайсон Келлер
Шрифт:
Вздохнув, я открываю глаза. Судя по количеству народа, похоже, что Брайсон сегодня опаздывает. Я подхожу к торговому автомату, зажатому между двумя рядами шкафчиков. С тех пор как школьный совет объявил Великую сахарную депрессию, этот автомат остался последним в своем роде. А я не могу прожить и дня без своей дозы сахара.
Торговый автомат старый и нуждается в ремонте, но все ученики боятся жаловаться на это – в страхе, что Большую Берту постигнет участь остальных. Пока я с ней воюю, Шэннон Флокхарт и Натали Да Сильва останавливаются у шкафчика Натали.
– Нужно успеть на этой неделе. Я должна пригласить
– А что, если ты снова упустишь свой шанс? – спрашивает Натали. Она опускает взгляд на часы. – Может, кто-то его уже пригласил.
– Исключено. Дастин говорит, что Брайсон сегодня опоздает. Так что я должна поймать его после первого урока. У меня все просчитано. – Шэннон вздыхает. Она наклоняется к Натали, чтобы прошептать ей что-то, но, кажется, не понимает, что прошептать – значит действительно понизить голос. – И тогда я смогу дописать свою историю. Рассказ из первых уст о том, каково это – встречаться с самым популярным парнем: углубленный анализ культуры частной школы и феномена крутого парня. Благодаря этому меня точно снимут с листа ожидания в Стэнфорде.
– Ты идешь на это ради статьи? – спрашивает Натали.
– Я могу убить нескольких зайцев сразу. Могу закончить историю, выбраться из листа ожидания и завоевать сердце парня моей мечты. У меня все просчитано.
– Ты же знаешь, что все это просто игра, верно? Он не ищет ничего серьезного.
Наконец, после мощного пинка, Большая Берта отпускает мое сокровище. Девушки оборачиваются и удивленно смотрят на меня. Я краснею и наклоняюсь за своей содовой. Решив, что я не представляю угрозы, они возвращаются к разговору. Я не подслушиваю, клянусь.
– Любовь приходит, когда ее совсем не ждешь, – заявляет Шэннон.
– И что? Вы с Брайсоном идеальная пара?
– Да, – отвечает Шэннон. – Я поняла это сразу, как мы поцеловались.
– Как твоя подруга, считаю своей обязанностью напомнить, что вы поцеловались во время игры в «бутылочку», поэтому не думаю, что это считается.
– Неважно. Мне нужно всего пять дней, чтобы показать Брайсону Келлеру, что мы родственные души.
Качая головой, я оставляю Шэннон наедине с ее фантазиями. Все имеют на них право. В конце концов, в моих мы с Айзеком снимаем вместе студию в Нью-Йорке, у нас есть щенок по кличке Добби Домовой Пес, и мы по-настоящему счастливы вместе.
Банка открывается с умиротворяющим шипением. Я делаю первый глоток, когда Луиза Китон врезается в меня, выбив банку из рук. Газировка разливается во все стороны, но в основном на меня.
– Вот дерьмо! – говорю я, глядя вниз на свою мокрую, в пятнах форму.
Луиза, кажется, даже ничего не заметила. Она трещит по телефону:
– Что! Ты видишь машину Брайсона? Где?
Я мимолетом думаю, нарочно ли она это сделала, ведь Луиза Китон – моя бывшая подружка. Хотя я даже не уверен, что могу так ее называть, потому что наши «отношения» длились менее двух недель. В первый год старшей школы я предложил ей встречаться, чтобы не выделяться. Все тогда встречались, а Луиза сказала, что мои веснушки похожи на звезды. Мне понравилась ее поэтичная душа, поэтому я сделал этот решительный шаг. У нас все было хорошо… пока в пятницу мы не пошли в кино. Я не мог лгать Луизе, находясь с ней наедине, поэтому
Кричу бывшей подружке вслед:
– Огромное спасибо, Луиза!
Она уже умчалась дальше по коридору, и я остался один. Перед рубашки прилипает к телу, и я чувствую запах содовой. Все начинают пялиться на меня, и от этого я краснею. У меня нет другого варианта, кроме как сменить направление и пойти в ближайший туалет. Звенит звонок – я уже опаздываю на собрание.
Остается только надеяться, что меня не поймают, потому что я не могу пропустить перерыв на ланч – только не сегодня. Мне нужно закончить сценарий. Если у меня вообще будет шанс успеть до дедлайна.
Я снимаю блейзер и расслабляю галстук. Затем пытаюсь отстирать содовую с белой рубашки, насколько это возможно. В результате я весь мокрый, а запах содовой никуда не делся. Пялясь на нанесенный урон в зеркало, я понимаю, что лучше все равно не будет. В раздражении иду в актовый зал.
– Ты пропустил собрание, Кай, – говорит замдиректора Фергюсон.
Она стоит у двери зала. У нее такие же ярко-рыжие волосы, как и у ее сына. Ее алые губы недовольно поджаты. Она осматривает меня сверху донизу.
– Что с тобой произошло?
– Прошу прощения, мэм. Кто-то врезался в меня, и я облился содовой.
– Хм-м-м-м. Ты опоздал, весь грязный. – Она прищуривается и внимательно изучает мое лицо. – И небритый. Придется написать на тебя докладную. Идем.
Я издаю стон. Понимаю, что вот-вот получу свои первые штрафные баллы. Следуя за замдиректора Фергюсон, я невольно проклинаю Луизу Китон и самого Брайсона Келлера.
Не так я хотел провести свое утро понедельника.
Получив штрафные баллы, я направляюсь на урок актерского мастерства, на который теперь тоже опаздываю. Огромные двойные металлические двери со скрипом распахиваются, возвещая о моем прибытии. Миссис Хеннинг в ворохе шарфов и браслетов разворачивается, чтобы пронзить меня обвиняющим взглядом.
– Вы опоздали, Кай. – Я чувствую, как кровь приливает к лицу. Больше всего на свете я ненавижу, когда на меня обращено все внимание. – Вы уже должны понимать, что сцена никого не ждет. И оправдания в театре ничего не значат. – Миссис Хеннинг качает головой. – Поторопитесь и присоединяйтесь к нам. Вы прервали занятие.
– Простите, – говорю я.
– Очень хорошо. – Миссис Хеннинг переводит внимание на остальной класс. – Как видите, все уже разбились на пары. Но, к счастью для вас, этим утром есть еще один опоздавший. Вы с ним будете партнерами. Возьмите задание с переднего кресла. Подготовьте выступление к пятнице. Никаких исключений.
Я киваю и иду к сцене. Идти далеко – впереди ряды и ряды алых кресел. Зал большой и недавно отремонтированный.
Остальной класс уже сидит в кругу на сцене. Перед студентами открыты копии «Ромео и Джульетты». У нас есть нормальный кабинет с партами и стульями, но миссис Хеннинг верит, что Шекспиру место в театре и его нужно исполнять, а не читать. По ее словам, «поступать иначе – грех». Так что на каждом занятии мы по очереди играем роли. Она учит нас использовать пространство вокруг, становиться персонажами.