Вся история Фролова, советского вампира

Слепаков Александр

Но вот вторая кровать в комнате занята. Здравствуй Оля Сыромятина, здравствуй домашнее вино. И, наверное, окончательно прощай Валера.

И вот тут-то Валера появился неожиданно, как флуктуация. Тамара Борисовна вышла на крыльцо покурить, Оля осталась в комнате. Она не курит. Тут-то Валера и появился. Он был в белых джинсах. Не буду смеяться над белыми джинсами в совхозе Усьман, мне не до смеха, так Тамара Борисовна, наверное, подумала. Но на реку пойти согласилась. Наверное, это началось изменение поведения.

Коварный Валера завёл в камыши. Тут островок мягкой травы,

ниоткуда тебя не видно, а у Валеры бутылка вина. Фетяска, вполне нормальное вино. Полусладкое. У Вали Сыромятиной вино полностью сладкое, по вкусу немного похоже на повидло. Но от него голова кружиться так, что начинаешь понимать – одинокая женщина делала. Стаканы? Не смешите. Ну вот он, Валера. На расстоянии вытянутой руки. Только указательный палец положить ему на губы, чтобы он не смел возражать. Да и вряд ли он будет возражать. Не зря же он принес с собой одеяло и заботливо расстелил на траве? Не только же о своих белых джинсах он при этом думал? Но сначала нужно еще выпить. Чтобы внутренний голос не орал так громко.

Тут что-то вроде островка, «камыши – это, в сущности, тростник. Мыслящий тростник? А кто тут вообще мыслящий? Я – точно нет. Если бы я была мыслящая, я бы держалась от Валеры подальше».

– Иногда надо напиться, – философски заметил Валера. – чтобы не думать.

– Дорогой мой мальчик, чтобы не думать, совершенно не обязательно напиваться. Очень многие люди даже не пытаются думать без всякого алкоголя. Экономят на этом кучу денег.

Это у нас светская беседа. Она непринужденно перейдет в поцелуи и так далее. Может, мне просто раздеться? Пока я не передумала? Какой ужас! Что он обо мне подумает?

– Одной бутылкой полусладкого мы не напьемся.

– Не беспокойся, я уже выпила полбутылки какого-то страшно крепкого вина.

Его привезла Оля Сыромятина. Она сделала это вино собственными руками. Это специальное женское вино. Оно называется – забудь о последствиях.

– Какие тут большие звезды, – откликается Валера, видимо желая увести разговор от темы последствий. «А завтра скажет, что хочет жениться. За что мне?… Но он прав. В том, что касается звезд, Валера абсолютно прав. Свет фонаря перед общежитием сюда не доходит, небо очень чёрное, на нем гигантские звездные скопления свисают, как темные виноградные гроздья, блестящие росой. И тишина какая-то неестественная. Нет, всё-таки не может это быть остров. Мы же не переходили реку вброд и не плыли на лодке? А мы здесь. Значит, обязательно есть путь по суше. А завтра я ему скажу… Стоп! Никаких «завтра»! Можно просто откинуться на спину. Тогда это всё мерцание будет прямо надо мной, а Валера догадается, что слова уже не нужны, наклонится, и будет целовать меня в губы. А завтра… Господи, да что же это такое!»

Валера достал сигарету, закурил. «Идиот он, что ли? Ладно, тогда и я закурю, может оно к лучшему».

Нет, это не остров, это полуостров. Узкая полоска, по которой идет тропинка, связывает его с большой землей. Но Сыромятина слишком много выпила вина своего изготовления, и не заметила тропинку, а пошла прямо на свет Валериной сигареты, который было видно с берега. Запутавшись в камышах и попав ногами в

воду она довольно громко выругалась матом, чего от нее никто не ожидал. Значит, идем к ней на выручку. «Такое впечатление, что кто-то невидимый хранит меня от меня самой. Спасибо ему, конечно, хоть и немного жаль».

Да, но то, что Сыромятину вырвало от собственного вина, это уже просто несправедливо. Валера тактично ушел вперед. И правильно, раз она может идти сама. В комнате оказалось, что раздевать ее не надо, она сама отлично легла на кровать и тут же уснула.

Тамара Борисовна вышла на крыльцо, достала сигарету, закурила. Ну и слава богу. Так даже лучше. Она успела заметить, как Валерины белые джинсы ушли за угол. С ними были чьи-то довольно стройные ноги в мини. Вот и всё. Да, конечно так лучше. И тут на крыльцо вышел Бадер. Вино Сыромятиной дали и ему, он тоже был пьян.

– Тамаъа Боъисовна, вы не спите? – специальностью Бадера было задавать вопросы, ответ на которые очевиден.

– Нет еще. Но собираюсь.

– Посидите со мной минутку.

– Конечно.

– Вот здесь, – они сели на лавочку недалеко от входа.

– Меня Ольга Ивановна угостила вином, которое она сама делает. Очень, знаете ли, хоъошее вино. Оказалось. Я немного опьянел. Пъедставляете?

– Представляю. Она и меня угостила.

– И как вам?

– Очень хорошо. Долбит.

– Что?

– Долбит. Так местные говорят, когда пьют свою бодягу. Я в магазине слышала.

– Долбит. Какое хоъошее опъеделение. Как точно народ находит слова, чтобы выразить… э…

– Я поняла.

– А посмотъите, какие звезды! Когда лампа над входом в общежитие гаснет, я смотрю ввеъх, на небо. В гоъоде нет таких звезд.

Ну Бадера трудно заподозрить в какой-то хитрости, про звезды он говорит без задних намерений, от чистого сердца.

– Как вы думаете, там кто-то есть?

– Думаю, да. Если тут есть, то и там есть.

– И они сейчас тоже смотъят на нас и спъашивают себя, есть там кто-то?

– У них сейчас, может быть, день. Тогда они в поле, собирают огурцы.

– Да… или помидоъы, – Бадер улыбается. – А, правда, вы думаете, они похожи на нас?

– Думаю, что похожи. Нам отсюда кажется, что они совершенные, летают на своих тарелках, и всё там здорово, и нет никаких проблем. Но вряд ли это так. Думаю, всё, как у нас.

– Вы извините, я хотел спъосить. Как товарищ. Тамаъа Боъисовна, вы чем-то ъасстъоены, всё время. Вы стаъаетесь не показывать, но я вижу.

– Так… Ерунда. Разные мелочи. Не обращайте внимания.

– Вы не такая, как все. В вас есть что-то особенное. Послушайте меня. Такие женщины, как вы, очень къасивые… они часто остаются одинокие. Как вы думаете, почему?

– Потому что красивые женщины много о себе воображают.

– Вздоъ. Извините. Я увеъен, что дело совеъшенно не в этом. Къасивые женщины очень нъавятся мужчинам, вокъуг них всегда атмосфеъа немного… покъучена, что ли. Их это будоъажит. Они живут в постоянном стъессе. И в конце концов, у них что-то пеъегоъает внутъи. Къасивые женщины часто вообще пеъестают интеъесоваться мужчинами. И остаются сами. Я пъав?