Вторая любовь
Шрифт:
— Итак, — жизнерадостно начала она, — что случилось?
— Ты хотела сказать, чего не случилось, — проворчала в ответ подруга. — И раз уж ты так чертовски хочешь в это влезть, я была бы не против услышать твое мнение по поводу происходящего. Итак?
Дороти-Энн замолчала, когда к столику подошел невероятно красивый и невероятно молодой темноволосый официант, чтобы принять заказ Венеции.
— Хелло! А это кто еще такой? — пробормотала Венеция, медленно опуская очки и оглядывая юношу поверх оправы. —
— Ой, прекрати, — нетерпеливо попросила Дороти-Энн. — С каких это пор ты занимаешься совращением младенцев? Мне всегда казалось, что тебе нравятся мужчины постарше.
— Детка, ну что тебе сказать? Вкусы меняются.
— Сеньорита? — обратился к ней официант. — Что вам принести?
Венеция вздохнула.
— Дитя мое, то, чего мне хочется, и то, что я могу получить, две совершенно разные вещи.
Парень выглядел сбитым с толку.
— Сеньорита?
— Я выпью мартини, — произнесла негритянка. Потом, вспомнив, что находится на земле текилы, передумала. — Нет, вычеркните это. Принесите мне «маргариту». С тонной соли.
— Соль! — воскликнула Дороти-Энн. — А я думала, что ты сидишь на бессолевой диете!
— Малышка, помолчи. Благодаря тебе я чувствую себя старухой! И кроме того, «Маргарита» без соли это все равно, — она лукаво усмехнулась, — что секс без оргазма, — прошептала Венеция хихикнув. — Это просто будет не «Маргарита», — закончила она громче.
— Согласна с тобой.
Венеция словно тиару подняла очки на голову, чтобы получше рассмотреть удаляющегося официанта. Она склонила голову набок.
— Ну что ты скажешь, разве это не сладкие булочки с изюмом? А?
— О Господи! — раздраженно проворчала Дороти-Энн, борясь с желанием схватить Венецию и хорошенько ее встряхнуть. — Именно тогда, когда мне нужна сочувствующая подруга, не говоря уже о коллеге по работе, с чем мне приходится иметь дело? «Булочки»!
— Эй! Не теряй чувства юмора. Бэби, что случилось?
Дороти-Энн возмущенно уставилась на нее.
— Что случилось? И ты еще спрашиваешь, что случилось? Ты оглянись вокруг. Это место, катастрофа налицо! Здесь всегда так забито, что столик надо заказывать за день. А сейчас только посмотри на это!
— Сальмонелла во всем виновата, — сухо заметила негритянка.
— Скажи мне что-нибудь, чего я уже не знаю.
Венеция сурово оглядела подругу.
— Дорогая, не пора ли поостыть? Пришло время поискать светлые стороны.
— Св-светлые стороны? — Дороти-Энн даже начала заикаться. Она недоверчиво покачала головой. — Боже мой! Ты, должно быть, шутишь.
— Нет, детка, я говорю серьезно. Я появилась здесь для того, чтобы сообщить великолепные новости.
— Ага, — последовал угрюмый ответ. — Конечно. Давай. Выкладывай.
— Именно это я и собираюсь сделать. Детка, дело вот в чем. Прямо перед тем,
— На нас еще что-нибудь свалилось?
— Совсем наоборот! — фыркнула Венеция, изображая обиду. Потом наклонилась через стол и улыбнулась. — Но произошло следующее. Ты готова? Вал отказов начал спадать. Малышка, ты правильно расслышала, но я все-таки повторю, так что ты сможешь прочесть по губам. Отказов стало меньше. Подожди и сама увидишь. Через пару дней дела опять пойдут на лад.
— Будем надеяться. Перед этим происшествием у нас и так было не слишком хорошо с наличными. Но если все пойдет еще хуже…
Дороти-Энн закусила губу. Ей не было нужды заканчивать фразу. Долг, висящий над «Компанией Хейл», стал грозным, нависшим облаком, бросающим тень даже на их самые простые повседневные победы.
— Я понимаю тебя, дорогая, — негромко откликнулась Венеция. — Но поверь мне, — она нагнулась и уверенно постучала пальцем по столу, — к завтрашнему дню эта вспышка сальмонеллеза уйдет в прошлое.
— Только не для тех, кто пострадал, — мрачно парировала Дороти-Энн.
— Да, — вздохнула Венеция, — только не для них.
— И, конечно, не для того человека, который умер, или для его семьи.
— Верно. Но важно помнить, что ты сделала все, что смогла, и даже более того, чтобы исправить трагическую ситуацию. Ага. Сюда идут «сдобные булочки» с моей «маргаритой».
Дороти-Энн, вынужденная мириться с тем, что Венеция впала в детство, закатила глаза к небу. Она с отвращением размышляла, есть ли под солнцем что-либо более нелепое, чем зрелая женщина, приходящая в возбуждение при виде парня, которому еще нет и двадцати? Честное слово, должен существовать закон…
— Сеньорита. — Молодой человек сверкнул жемчужнобелыми зубами и лихим жестом поставил коктейль на столик.
— Muchos gracias [26] , — мечтательно поблагодарила Венеция. — Gracias, gracias, gracias [27] .
— De nada [28] , — ответил официант. Черные, простодушные глаза блестели на его гладком смуглом лице, обещая очень много, о чем он и сам пока не подозревал.
26
Большое спасибо (исп.).
27
Спасибо, спасибо, спасибо (исп.).
28
Не за что (исп.).