Вторая война шиноби: Страна Рек

Широкова Лана

Как вдруг Орочимару заметил, что с ней что-то не так: накрашена на скорую руку, из прически выбивались пару прядей. И он никак не мог понять, в чем же дело, но от размышлений отвлек громкий голос Хирузена.

— Прошу внимания! — произнес он, и когда голоса гостей медленно стихли, Хирузен продолжил: — Каждый год в этом доме проходит удивительной красоты праздник Весны, и как называл его мой Учитель, Первый Хокаге — праздник жизни и надежды… Все мы привыкли в этот день слышать поздравления от всеми уважаемого господина Сенджу. Но сегодня я эту роль взял на себя. Как вы знаете, восстание в стране Рек закончено, и нас, надеюсь, ждут мирные времена,

как это было целых двадцать лет подряд. К сожалению, за эти два года мы многих потеряли, друзей, близких, и даже этот чудесный дом не обошло несчастье. — Он тяжело вздохнул. — Но его сестра, моя ученица Цунаде Сенджу, в составе своей команды дошла до победы. А Джирайя так и вовсе в одиночку победил в последнем сражении. Не спешите упрекать меня в излишней любви к моим ученикам, — он улыбнулся. — Сегодня я хотел бы поблагодарить того, кто все время был с ними рядом, и, кажется, оказался куда более хорошим наставником, чем я. Капитан Дан Като! — Он показал на Дана, который стоял рядом с семьей Цунаде. — И за его заслуги я назначаю его в Специальный отряд. Это достойное место для такого достойного человека, как он.

В саду стало так тихо, что стало слышно, как качались тонкие ветки сакуры на теплом ветру.

— Но это еще не все, — продолжил Хирузен. — На войне мы не только сталкиваемся с болью, но и находим любовь, — улыбнулся он. — Думаю, господин Сенджу не будет против моей инициативы, ведь мне Цунаде, как родная дочь. С радостью хочу всем сообщить: главы кланов, всеми уважаемый совет и великие шиноби, что Цунаде последняя из клана Сенджу, помолвлена с Даном Като, счастья вам и мирных времен…

Все догадки Орочимару подтвердились, но он не знал, радоваться или нет. Даже поздравлять их не пошел, решил, что лучше наберет себе деликатесы, чем будет стоять в очереди, говорить фальшивые слова и смотреть на приторно радостную Цунаде. Хотя, когда все им хлопали, он на мгновение заметил, как улыбка с ее лица исчезла, и в глазах появилась печаль. Она посмотрела на дом, но вдруг подул теплый ветер, Дан ее приобнял, и с веток сакур полетели белоснежные лепестки…

Орочимару первый попробовал самые вкусные блюда и, когда поздравления наконец-то стихли, хотел уже закончить трапезу десертами, как вдруг у одного из столов заметил Цунаде.

— Тебя можно поздравить, — произнес он, отчего она подскочила, и сладости из ее тарелки упали на белоснежную скатерть. Орочимару улыбнулся, Цунаде стала тихо ругаться. — И помолвка, и назначения Дана, надо же, какое совпадение.

Цунаде бросила на него недовольный взгляд, сделала вид, что не услышала и отвернулась. Он подошел ближе, посмотрел на десерты и по их виду сразу понял, что поваров пригнали из самой столицы дайме. На больших белых тарелках лежали розовые моти с кристальной обсыпкой, маленькие печенья-тайяки в виде белых рыбок и удивительной красоты пастила-екан — прозрачное плотное желе, внутри украшенное разноцветными цветами из сахара. Он прикинул, во сколько обошлись все эти десерты, и не переставал удивляться, сколько же денег было в этом доме.

— Что же ждет тогда нас на свадьбе? — Орочимару взял в пальцы пирожное из прозрачного желе с рисунком белой хризантемы и поднес его к солнцу.

— Что ждет, — ответила Цунаде в поисках новых сладостей, — то и ждет.

— Ты так и не меняешься, — тихо произнес он, положив ей на тарелку пирожное, и посмотрел на Дана, тот беседовал в окружении своей новой команды и выглядел весьма озадаченным. — Специальный отряд? Он?

— А что тебя

смущает? — Она обернулась, высоко подняв бровь.

— Не строй из себя дуру, тебе не идет, — поморщился Орочимару. — Ты сама была в Специальном отряде и видела, какие там сильные шиноби.

— Это на время, после свадьбы для него найдут какое-нибудь более подходящее, но не менее уважаемое место с хорошей зарплатой, так мне пообещал Учитель.

— Ах, вот что, — вздохнул Орочимару, — Ты сама ходила просить Учителя? — Но ответ на этот вопрос ему был не нужен, заметил, как она покраснела и недовольно поджала губы. — И смотрю, по твоей наспех нанесенной косметике и не очень аккуратной прическе, просила ты его перед самым праздником. — Он вздохнул и покачал головой. — Зря Цунаде, очень зря, такие решения надо заранее обдумывать. А Дан-то хоть знает, что ты за его спиной вытворяешь?

— Нет, — коротко ответила она.

— Поразительно на что ты способна, когда влюблена, — ухмыльнулся Орочимару. — Что же ты сказала Учителю, что он согласился на такое?

— Тебя не касается, — ответила Цунаде.

Орочимару вздохнул, посмотрел на Хирузена — он разговаривал с господином Сенджу — и в какой раз подумал, что жизнь все же не лишена иронии. Надо же, у самого сильного шиноби, у Первого Хокаге, родился сын без способности контролировать чакру. Наверняка, если бы господин Сенджу был бы таким же, как свой отец, Конохе точно не пришлось ни воевать с повстанцами, не вести сложную политику: весь мир, как тогда просто бы их боялся и уважал из-за одного человека.

Орочимару за ними наблюдал, они спокойно беседовали, пока к Хирузену не подошел шиноби в форме и что-то очень тихо сказал. Лицо Учителя помрачнело, он как-то странно посмотрел на господина Сенджу. И Орочимару хотел уже подойти поближе, расслышать о чем же они говорили, но Цунаде его отвлекала.

— Орочимару, думаю, времена, когда мы были командой, подошло к концу, и Учитель со мной согласен, — продолжила она. — Мне лучше будет в госпитале Конохи, чем на миссиях с вами.

— Полностью поддерживаю, — кивнул он и вернул взгляд на Хирузена, только ни его, ни господина Сенджу нигде не было. Орочимару оглядел гостей и стал замечать, что ко всем главам кланов стали подходить шиноби и что-то сообщать, и те сразу резко менялись в лице. И он понял: случилось что-то очень нехорошее.

Глава 23

Нельзя в душе уврачевать

Ее старинные печали,

Когда на сердце их печать

Годами слезы выжигали.

Пусть новый смех звучит в устах,

И счастье новое в чертах

Свой алый светоч зарумянит —

Для давней скорби миг настанет:

Она мелькнет еще в уме,

Пришлет свой ропот присмиревший,

Как ветер, в листьях прошумевший,

Как звук, заплакавший во тьме…

Глава 23 Джирайя

Джирайя лежал на матрасе в маленькой комнате Икки, а она прижималась к нему голым телом и накручивала его волосы себе на палец. Икки жила вместе с родителями и младшими братьями в маленькой квартире, заваленной вещами и игрушками, недалеко от ворот Конохи. Это был самый бедный квартал в деревне, но Джирайю это совсем не смущало. Больше всего его беспокоило, что в любой момент могли прийти ее родители, с которыми он все никак не хотел знакомиться. Но сегодня вся ее семья ушла в деревню отмечать праздник Весны, и можно было расслабиться. Только покой никак не приходил, даже близость с Икки не приносила облегчения.