Вторая жизнь Арсения Коренева книга четвёртая
Шрифт:
А вот и третий. Уникум, я бы сказал. Ашот Арамович Симонян. Занятия не пропускал, лекции тоже. Но у меня сложилось стойкое мнение, что он просто не всасывает в свой мозг те знания, которые мы пытаемся в него вложить. Не дурак, просто не хочет учиться. Элементарные, казалось бы, вещи, которые по идее проходятся и повторяются с третьего курса, не может или не хочет применить к больному. И какое-то ощущение, что этому студенту все по фигу. Ну не разбирается в ЭКГ, в симптомах и синдромах - а и хрен с ним. Вот что с таким делать? Дошел же как-то до пятого курса. Не
Тут внезапно раздался стук в дверь. Интересно, кого там принесло... Сотрудники кафедры уже свалили, дежурным врачам я вроде бы не нужен.
Открылась дверь и в кабинет вошёл мужчина в строгом и явно дорогом костюме с дипломатом в руке.
— Арсений Ильич? — поинтересовался он.
— Он самый. А с кем имею честь?
— Геворг Давидович Симонян, доцент кафедры марксистко-ленинской философии. Добрый вечер!
— Добрый, Геворг Давидович. Какими к нам судьбами? Здоровье подкачало, сердечко? Присаживайтесь, — я указал на стул возле моего рабочего стола.
— Спасибо, Арсений Ильич, со здоровьем вроде пока все в порядке. Я, скажем так, по личному вопросу.
Вот как… Словно повинуясь какому-то шестому чувству, я чуть выдвинул ящик стола, делая вид, что что-то там ищу, и незаметно включил диктофон, после чего оставил ящик немного выдвинутым, я сам поднял взгляд на собеседника:
— Так-так, слушаю вас внимательно.
— Тут вот какая проблема… У вас учится мой племянник Ашот. Брат мой в Армении не последний человек, заведует облздравом в крупном областном центре. Ну и Ашота решили тоже врачом сделать, чтобы он своему отцу помогал. Учился вроде не плохо, а тут вот на вашей кафедре никак у него не получается. Говорит, что зачёт тяжело будет получить. Как можно этот вопрос решить, Арсений Ильич? Мы будем очень благодарны!
— Хм... Ну что сказать про вашего племянника... Занятия и лекции посещает, пропусков нет. Но вот в теории и тем более практике, извините, полный ноль.
— Так уж совсем ноль? — нахмурился Симонян.
— В противном случае ваш племянник весьма искусно скрывает свои знания. Представьте себе, не может расшифровать элементарные кардиограммы, которые даже третьекурсник-троечник поймёт через минуту. А это как-никак основы диагностики в терапии. И как, позвольте, мне ставить ему положительные оценки?
— Ну как-то можно ведь?
— Геворг Давидович! — вздохнул я. — Вы доцент серьёзной кафедры. К вам приходит студент, вы его спрашиваете о работе Ленина «Три источника и три составные части марксизма». Он глазами хлопает, а фамилии Гегель и Фейербах, такое впечатление, впервые слышит. Ваша реакция на такого студента?
— Какая реакция? Скажу, чтобы показал конспекты лекций, и реферат написал по этой работе.
— Конспекты перепишет, как и реферат у своих однокурсников, и ничего не поменяется.
— Арсений Ильич! — Симонян, кажется, начинал терять терпение. — Парню осталось ещё только год в этих стенах находиться. Потом на родину уедет к отцу, будет в облздраве помогать. Он
— Я-то понимаю. Но диплом-то у него будет о высшем медицинском образовании! Врачом он будет для всех. Значок выдадут соответствующий. А жизнь ведь такая штука, всякое случается. Что я вам объясняю?! Вы взрослый человек, всё понимаете. А если помощь кому надо будет оказать? Правильно и вовремя диагноз поставить, от которого жизнь человеческая будет зависеть? Как вам такое?
Теперь уже настала его очередь вздыхать:
— Я так понимаю, что мы не договоримся. Жаль… Наша семья могла бы вам предложить хорошие деньги. Как вам, к примеру, сумма, равная вашему пятилетнему окладу?
— Круто берёте, — усмехнулся я. — Вернее, даёте. Однако спасибо, в деньгах не нуждаюсь. Совсем.
— Странно… Хорошо. А как вам помощь в продвижении в карьере по комсомольской и партийной линии. Это будет легко устроить.
— Геворг Давидович! Извините, но вы в своём уме?! Вы хотите сказать, что наша коммунистическая партия поощряет такие вот способы карьерного роста? И я такое слышу от коммуниста и доцента кафедры ленинской философии?!!
— Но люди должны помогать друг другу! — не сдавался Симонян. — Вы нам поможете, мы вам. Что здесь плохого?
— Тут все плохое, уважаемый товарищ доцент.
Геворг Давидович откинулся на спинку стула, задумчиво и с каким-то естествоиспытательским интересом оглядел меня, барабаня пальцами по крышке дипломата. И вдруг резко выпрямился. Глаза его сузились, а ноздри раздулись.
— Знаете, что я вам скажу, уважаемый аспирант… Вы ещё молоды. А жизнь – штука порой очень жёсткая. Всякое может случиться. И с вами, и с вашими родственниками...
— Так, стоп! — я хлопнул ладонью по столу. — Вы ещё мне тут угрожать будете?! Разговор окончен. Дверь за вашей спиной…
— Что?!
— Что слышали! До свидания!
Я выдержал взгляд его налитых кровью глаз. Впрочем, довольно быстро Симонян вернул себе самообладание, поднялся и молча направился к выходу.
— И знаете что, — сказал я ему в спину. — Есть очень хорошая китайская пословица: «Не надо дергать спящего тигра за усы». Запомните её.
Он ушёл, а я выключил диктофон и проверил качество записи. Что ж, очень даже недурно, голос Симоняна вполне узнаваем.
На следующий день созвонился с Сотниковым и при личной встрече, передав плёнку, вкратце рассказал, что случилось. Тот обещал разобраться и держать меня в курсе дела. Я же решил выяснить чуть побольше про этого самого племянника. Интересно было, как этот Ашот Арамович Симонян оказался на лечфаке, на который принимались только студенты с московской или подмосковной пропиской, так как после получения диплома распределение шло в Москву и Подмосковье. А тут армянин. Исподволь удалось выяснить, что Ашота прописали у себя не кто иной, как Геворг Давидович. А закончив институт, Ашот получит свободный диплом, то есть сам себе место будет искать место работы. А может, уже и нашёл, судя по тому, что я услышал от его дяди.