Вторая жизнь Арсения Коренева книга четвёртая
Шрифт:
Я от расстройства даже закусил губу, не зная, что предпринять. В этот момент дверь директорского кабинета распахнулась, и на пороге показался пузатый коротыш явно семитской наружности.
— Леночка, я обедать, вернусь минут через сорок, максимум час. Если будет звонить Лавров, пусть перезвонит… Часа через полтора.
— Хорошо, Михаил Борисович.
По мне он только мазнул безразличным взглядом. А я, немного помешкав, пошёл следом. И всё думал, как лучше подступиться. Но так и не придумал, пока мы по широкому коридору не дошли до ресторана, в котором,
— Только для постояльцев и сотрудников гостиницы.
Впрочем, после того, как 5-рублёвая купюра исчезла в кармане швейцара, я получил право беспрепятственного прохода. Тут же отыскал взглядом Лесневского, который в ожидании официанта в одиночестве примостился за дальним столиком и, не раздумывая, направился в его сторону.
— Вы не против?
Михаил Борисович смерил меня недовольным взглядом, демонстративно глянул по сторонам, намекая, что в зале помимо этого столика есть ещё свободные места. Однако, видя, что я никуда уходить не собираюсь и одариваю его обаятельной улыбкой, с неохотой проскрипел:
— Садитесь.
Я сел напротив него, тут и официант подоспел. Я заказал ровно то же, что и мой сосед по столику, а именно салат «Оливье», суп-харчо, филе говядины жареное с картофелем по-деревенски, бутылочка «Боржоми», кофе и булочка с маком и изюмом. Глядя, как я повторяю его заказ, Лесневский даже скривился, но промолчал.
Наконец подали обед, и мы не спеша принялись за еду. Михаил Борисович вроде бы ел не спеша, но уже после супа-харчо начал дышать с одышкой. Я принялся внимательно рассматривать его красное лицо, увенчанное мясистым носом с фиолетовыми прожилками. Он явно почувствовал мой взгляд, поднял на меня глаза, моргнул пару раз веками с короткими, белесыми ресницами.
— Вы что-то хотели сказать, молодой человек?
Я отложил вилку с нанизанным на него кусочком варёного картофеля, к которому прилипла веточка укропа, склонив голову набок, продолжил смотреть на Лесневского. Тот начал заметно нервничать.
— Что вы на меня так смотрите? Со мной что-то не так?
— Не так, — согласился я и отправил картофелину в рот. Проглотив, продолжил. — Давно у вас хроническая сердечная недостаточность?
Бедняга аж закашлялся, я учтиво налил ему в фужер минералки из своей бутылки.
— Спасибо, — поблагодарил он, осушив фужер. — Откуда вы знаете?
— У вас всё написано на лице, плюс одышка. Наверняка у вас отекают ноги, во время приступов скачет давление, учащается пульс, повышается потоотделение… А я как врач-кардиолог с такими симптомами сталкиваюсь регулярно. Поэтому могу констатировать, что у вас хроническая сердечная недостаточность.
— Ну, предположим, — слегка успокоился Лесневский. — Предположим, вы угадали… Ладно, ладно, — скривился он, заметив мою реакцию, — не угадали, а верно поставили диагноз. Но что это даст? Я и без того постоянно наблюдаюсь у
— Конечно, говорит, — снисходительно улыбнулся я. — Доктор медицинских наук, профессор Виктор Алексеевич Люсов, сейчас, если не ошибаюсь, заведует кафедрой госпитальной терапии лечебного факультета Московского государственного медицинского университета имени Пирогова.
— Ну вот, светило! Он меня и консультирует. «Верапамил» прописал и нитроглицерин всегда держать под рукой на случай приступов.
Я решил ходить с козырей.
— А хотите навсегда избавиться от этой болячки?
Лесневский посмотрел на меня с недоверием, даже отложил вилку в сторону и вытер салфеткой жирные от мяса губы.
— Это как? — с каким-то присвистом в голосе спросил он.
Я для начал представился, затем рассказал про свой кабинет, где провожу сеансы иглорефлексотерапии, объяснил, какой эффект даёт лечение и, что если мой собеседник заглянет в наше отделение при 32-й больнице, то я проведу для него бесплатный сеанс.
— Хуже уж точно не будет, а лучше – наверняка, — заверил его я.
Лесневский задумался. Налил уже из своей бутылки в стакан минеральной воды, выпил, снова вытер губы салфеткой.
— А с чего вдруг вы решили за меня взяться? И мне кажется, я видел вас у себя в приёмной. Ведь так?
— Так, — не стал отнекиваться я. — Потому не буду ходить вокруг да около. Мне нужны два билета на один из концертов группы «Boney M.», которые пройдут в концертном зале, директором которого вы являетесь. Уверен, вам это по силам, наверняка к вам станут обращаться или уже обращаются разного рода знакомые, занимающие хорошие должности, которым вы не сможете отказать. Представьте, Михаил Борисович, что я один из них.
Лесневский мотнул головой, его мясистые губы искривились.
— Одна-а-а-ко, — протянул он. — Вы, я смотрю, тот ещё ловкач.
— Почему же ловкач? Я же не бесплатно у вас билеты прошу, заплачу, сколько скажете, естественно, в разумных пределах. И исцелю ваше сердечко совершенно безвозмездно. Согласитесь, довольно неплохая сделка.
— Неплохая, — губы собеседника ещё больше искривились. — Только вот не на того напали. Знаю я ваши методы… Подловить меня хотели с увольнением, и даже, не исключено, уголовное дело заведёте, а на моё место Штепа сядет? О-о-о, он давно уже метит в моё кресло, да только вот ему – шиш с маслом!
И мне был показан тот самый кукиш, только без масла. Я, честно говоря, немного офигел от такой реакции на своё предложение. И тут же во мне взыграла гордость.
— Ну, Михаил Борисович, не ожидал… Надеялся, что у нас с вами честный обмен состоится, а вы меня непонятно в чём подозреваете. Тогда и живите со своей сердечной недостаточностью. Только не знаю, сколько вы ещё с ней протянете. А это вот, вдруг поймёте, в какой ерунде меня подозревали.
Я положил на стол визитку, а следом пятирублёвую купюру, встал и направился к выходу. Всё-таки до последнего ждал, что Лесневский меня окликнет. Нет, не случилось.