Вторая жизнь Арсения Коренева книга четвёртая
Шрифт:
Три дня спустя моим спутником был уже отец Риты. Мы с Сергеем Михайловичем стали гостями праздничного мероприятия, приуроченного к Дню советской милиции. Принимал его по традиции Колонный зал Дома Союзов. Тот самый, в котором 54 года назад прощались с Лениным.
Сергей Михайлович, который сегодня был в парадной форме, при орденах и медалях, постарался, чтобы я оказался в числе зрителей. Причём сидел вместе с ним слева от прохода в 4-м ряду. Супругу с дочерью у Лебедева провести не получилось, да он и не дёргался – практически каждое место было заранее забронировано.
Щёлоков, его заместители Чурбанов, Папутин (что это за генерал – мне объяснил Сергей Михайлович) и прочая камарилья министра разместились в седьмом ряду. Я удивился, почему не на первом, но Сергей Михайлович сказал, что Николай Анисимович уже не первый год выбирает именно этот ряд,
Хотя на первом ряду сидеть было бы удобнее, поскольку Щёлокову, как объяснил мне Лебедев, предстояло выступить с трибуны с обстоятельным докладом о проделанной работе, будущих перспективах, после начнется праздничный концерт с участием деятелей искусства, эстрады и кино. Причём мероприятие вот уже пятый год будет идти в прямом эфире Центрального телевидения.
Пока концерт не начался, мы успели пообщаться на разные темы. В том числе и насчёт Риты.
— Дочь была в восторге от посещения театра. Со мной-то она не очень откровенничает, а вот матери прямо-таки всё в деталях расписала. Ольга уж, понятно, мне потом пересказала.
Он с хитрецой посмотрел на меня, я изобразил на лице полнейшую невинность:
— И я был очень рад, что ваша дочь согласилась составить мне компанию. Я с ней рядом чувствовал себя так, будто мы знакомы всю жизнь.
И тут я если и приукрасил, то немного. Мы и перед спектаклем, и в антракте, и после спектакля болтали о самом разном, в том числе приоткрыли некоторые страницы каждый своей биографии. Моя-то поинтереснее была, хотя, конечно, рассказать я мог далеко не о всём. Но и того, что рассказал, с лихвой хватило, чтобы Рита слушала меня чуть ли не с открытым ртом.
— Сергей Михайлович, а вас здоровье часом не беспокоит? — сменил я тему. — А то заглянули бы ко мне в кабинет иглоукалывания.
— В моём возрасте да не беспокоит? — грустно хмыкнул генерал и отмахнулся. — Но это так, по мелочи.
— А всё равно зашли бы на профилактику и диагностику. Дело-то от силы получасовое, зато можно вовремя какую-нибудь неприятную хворь обнаружить.
— Ну если так… В какой день вам удобнее?
Определились на ближайшую среду. Потом Лебедев вспомнил, как с месяц назад организовал в Академии выступление Высоцкого, и каким скромным Владимир Семёнович оказался в обычной жизни. Ни капли звёздности.
Наконец заиграла музыка, и на сцену вышли ведущие мероприятия Анна Шатилова и Игорь Кириллов. Дальше, как и обещал Лебедев, пошло по привычной схеме: доклад Щёлокова и собственно концерт. Борис Штоколов, Святослав Рихтер, Клавдия Шульженко, Мстислав Ростропович, Галина Вишневская, Иосиф Кобзон, Николай Сличенко, Владимир Трошин, Алла Пугачева, София Ротару… В общем, звёзды первой величины. С другой стороны, попробуй откажи выступить для милиции.
Ну и, конечно же, приятно было слышать выступление хора Академического ансамбля песни и пляски внутренних войск МВД СССР, исполнившего в первой части концерта «Боевым награждается орденом», а после антракта – «Прорвёмся». Реакция зала оказалась неожиданно восторженной. После того, как хор во главе с немолодым солистом закончил петь «Боевым награждается орденом», публика просто встала и с минуту аплодировала исполнителям. «Прорвёмся» пел уже дуэт солистов, как и весь хор, в милицейской форме. Тут, как мне показалось, больше аплодировала галёрка, где рассредоточились сотрудники органов не в самых высоких чинах.
— А, каково?! — с улыбкой пихал меня в бок локтем Лебедев. — Я ведь сразу понял, что эти вещи будут иметь успех.
Когда же всё закончилось, и мы с Сергеем Михайловичем направились к выходу, в фойе нас перехватил военный в звании подполковника.
— Товарищ генерал-лейтенант! Вас вместе с товарищем Кореневым приглашают в Малый зал.
— Николай Анисимович?
— Да, он.
— Мне тогда нужно водителя предупредить, что я ненадолго задержусь…
— Его предупредят, не беспокойтесь.
Пока шли за подполковником, Лебедев успел мне шепнуть:
— Похоже, на фуршет позвали. Не иначе Щёлокову песни ваши понравились. Сейчас поручкаемся с Николаем Анисимовичем. Держите себя скромно, но и не бойтесь, все министры – такие же люди.
Да я, собственно говоря, и не боялся. Когда-то в 90-е на какой-то конференции медиков в Москве жал руку самому министру здравоохранения России. Министром больше – министром меньше…
Наше короткое путешествие закончилось в небольшом, уютном зале с паркетным полом, сияющими люстрами и с расставленными в строгом порядке столиками, на которых стояли и бутылки, и закуска.
Наш провожатый тут же кинулся к Щёлокову, который стоял в окружении генералов с фужером шампанского в руке и что-то говорил всем сразу, поворачиваясь то к одному, то к другому, при этом активно жестикулируя.
После того, как подполковник доложил о нашем прибытии, Щёлоков тут же двинулся в нашу сторону, а за ним, как на буксире, поплелись и остальные генералы. Он, как и предупреждал Лебедев, начал с рукопожатий.
— Как дела в Академии? — первым делом поинтересовался министр.
— Да вроде всё нормально, процесс идёт.
— Славно… А это, выходит, и есть тот самый Коренев?
— Он самый, — подтвердил Лебедев.
Министр и со мной обменялся рукопожатием.
— Хорошие песни сочиняете, и слова, и музыка за душу берут. Вот, товарищи, какие у нас молодые и талантливые авторы песен, — обернулся он к генералам. — Растёт смена маститым композиторам и поэтам.
Не успел Щёлоков отойти, как мне руку протянул и улыбающийся Чурбанов. Решение созрело в мгновение ока. Не знаю, что там предпримут ШумскийCo, но у меня сейчас есть реальный шанс спасти жизнь Лебедеву. Несколько секунд, в течение которых я должен задержать руку Чурбанова в своей.