Вторая жизнь Арсения Коренева книга третья

Марченко Геннадий Борисович

Я крепко взял его за плечо, он было дёрнулся, но тут же затих. На его лице был написан ужас, а глаза незряче смотрели сквозь меня.

— С этой минуты ни ты, ни твои дружки и пальцем не тронете никого ни в детском доме, ни где-либо ещё тех, кто слабее и младше вас. Понял, что я сказал? Повтори.

— П-п-понял, — заикаясь, часто закивал Витёк. — Мы больше и пальцем не тронем тех, кто слабее и младше нас.

— Если же я нарушу своё обещание, то меня снова настигнет слепота, и я до конца жизни останусь незрячим. Повторяй!

Виктор

всхлипнул, однако дрожавшим голосом всё же повторил только что мною сказанное. Только после этого я снова активировал ДАР и вернул Витьку зрение. На этот раз времени ушло больше. Да я особо и не спешил, всё-таки одновременный выброс, сплавленный в короткий временной отрезок, отнимает куда больше сил, нежели, когда ты это делаешь неторопясь, с чувством, толком и расстановкой.

И всё равно меня пошатывало. Реши эта банда малолетних отморозков меня сейчас уделать — получилось бы это у них без проблем. Вот только их главарь не позволит им этого сделать. Похоже, он всерьёз поверил в то, что я колдун, и в случае нарушения обещания он и впрямь станет слепым.

— И кстати, ты отнял у Марата Лесневского книгу, и грозился её сжечь. Она ещё цела?

— Д-д-да…

— Ты немедленно вернёшь её Марату и попросишь прощения за свой поступок. Понял меня?

Тот снова часто закивал, я напоследок смерил его хмурым взглядом и направился к выходу.

Книгу Марату вернули, в целости и сохранности. Оставшихся до поездки в лагерь трёх дней парнишке хватило, чтобы её дочитать и отдать мне. Не знаю, какая в лагере библиотека, но я Марату с собой дал целую связку журналов «Вокруг света» и «Техника — молодёжи». Уж там-то есть что почитать, а если и потеряется что-то или сопрут — особо не расстроюсь. Всё-таки не подписные издания классиков, в том числе советской и зарубежной фантастики, которыми я гордился.

За всей этой суетой с детским домом у меня так и не получилось съездить в Москву и Ленинград, разобраться с младореформаторами. Что ж, придётся пока отложить, благо что время ещё есть. А тут ещё в первых числах июня случилось событие, направившее мою дальнейшую жизнь в другое русло. А именно — звонок от профессора Ларина.

— Арсений Ильич, звоню вам с предложением, — сказал он. — Как вы смотрите на то, чтобы нагрянуть на денёк-другой в Москву?

— В Москву? — не смог я скрыть своего удивления. — А что случилось?

— Боюсь, это не телефонный разговор. Это касается, скажем так, вашего будущего. Есть предложение, от которого вы, скорее всего, не сможете отказаться. Дорогу я могу вам сам оплатить.

— Вот ещё, я у вас и так в неоплатном долгу! Завтра выезжаю вечерним поездом. На вокзале меня встречать не надо, я сам к вам нагряну, адрес помню.

Мелькнула мысль проделать путь в Москву и обратно на машине, но я от неё отказался. Жалко всё-таки «Жигулёнка».

Через день мы с профессором сидели на его кухне, пили душистый чай, под который Ларин мне и сказал, что нужно развиваться, Пензу я уже перерос,

и есть вариант получить место на кафедре пропедевтики лечебного факультета Московского медико-стоматологического института.

— Мы недавно встречались с ректором института — Капитон Михайлович[3] мой старинный приятель. Он пожаловался, что число групп студентов 3-го курса увеличилось, а преподавателей не хватает. Тут я и вспомнил про вас, предложил ему вашу кандидатуру. И в принципе, он не против к началу нового учебного года пополнить штат молодым, но уже снискавшим себе имя в определённых кругах специалистом. Пока в качестве ассистента, а после защиты кандидатской уже можно будет подумать или о другой кафедре или другой клинике. Кстати, факультет непростой, поступают туда только москвичи и жители Подмосковья. Распределяются тоже только в Москву и рядом. Так как, заинтересовались?

Я молчал. С одной стороны, очень хотелось в столицу, невзирая на возможные трудности с обустройством, пусть даже я не был стеснён в средствах. А с другой… Родной город, родное кардиологическое отделение и кабинет иглорефлексотерапии. Опять же, знакомство с первыми лицами области. Пусть и не дружба, но они мне обязаны, и в случае чего, надеюсь, я могу к ним обратиться с какой-либо просьбой. Да и Марат, Марина…

— Что задумались, Арсений Ильич? — вырвал меня из размышлений голос Ларина.

— Да вот, действительно задумался. Где жить, какая зарплата, условия работы… Сначала бы хотелось это всё выяснить, прежде чем давать согласие.

— У ассистента зарплата небольшая, не стану вас обманывать, но вы и в своей больнице не миллионами ворочаете, верно? К тому же, насколько я понимаю, основной доход вы получаете со своих песен, вон ведь машину купили на авторские отчисления, — хитро улыбнулся Ларин. — Комнату в общежитии вам точно дадут, но, если хотите, можете пожить у меня. Одному скучно, а с вами мне хоть есть о чём поговорить… Понимаю, с кондачка трудно вот так принять решение. Давайте я вам денька через три перезвоню, а вы к тому времени уже, надеюсь, определитесь. Просто учтите, что такие предложения обычно бывают раз в жизни.

Я про себя вздохнул. Да, чёрт возьми, заманчиво!

— Хорошо, Герман Анатольевич, через три дня дам ответ.

Тем же вечером тем же поездом я ехал обратно в Пензу. Лежал на своей полке и всё не мог уснуть. Чувствую, эти три дня превратятся для меня в сущий ад. Хватит ли мне этого времени, чтобы сделать выбор? Очень хотелось верить, что хватит, и что выбор будет правильным.

[1] Владимир Иванович Артамонов с 1973 по 1979 гг. занимал пост первого секретаря Пензенского обкома ВЛКСМ.

[2] Фраза Алисы из сказочной повести Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес».

[3] Профессор, член-корреспондент АМН СССР, лауреат Государственной премии СССР и премий Совмина СССР Капитон Михайлович Лакин являлся ректором ММСИ с 1974 по 1982 гг.