Вторая жизнь. Начало

Djoty

– Имислав, - вспомнила я ещё то, что меня озадачило дома. – Эйлин Принц и Тобиас Снейп. На кого должен быть похожим Северус?

Они одновременно уставились на ребёнка, потом на меня, потом опять на него, сравнивая. И на лицах отразилось подозрение.

– На мать, - без колебаний ответил Любомир.

– Или на ближайших родичей с материнской стороны, - добавил Имислав.

– А он похож на отца. Я видела портреты родителей Эйлин – лица другие. А кроме этого в роду Тобиаса, начиная с восемнадцатого века, все дети похожи на отца как две капли воды.

Имислав поднялся, принялся мерить шагами светлицу.

– Елань, - спросил он через некоторое

время, - если я предположу, что у Снейпов имена Северус и Тобиас передаются из поколения в поколение?

– Вы будете абсолютно правы, - кивнула я.

Он снова сел на скамью, потёр рукой подбородок.

– Это очень серьёзная информация, - он внимательно посмотрел на меня, - вы даже не представляете, насколько. То, что ты перечислила – сохранение фамильного сходства на протяжении многих поколений, одинаковые имена и то, что ребёнок Эйлин и Тобиаса похож больше на отца, однозначно указывает на то, что Снейпы – это магический род. Или, скорее, ведут своё происхождение от магического рода, причём это не побочная ветвь, а основная.

– Тобиас, - уточнил вдруг Любомир, - старший у своих родителей?

– Старший и сейчас единственный. Были младшие брат и сестра, но они погибли в сорок первом в Белфасте во время налёта люфтваффе.

– На первенце магического рода всегда стоит родовая защита, - хмурясь, объяснил он. – Она так и называется – Защита Наследника. Из-за этой защиты его не так-то просто убить. Эту защиту он теряет, когда у него рождается наследник, к которому она переходит. Если Снейпы – магический род, и если Тобиас – старший в семье, то я не удивлюсь, если на нём есть Защита Наследника. Она специально не накладывается, а автоматически возникает при рождении наследника.

– Но наличие магической защиты должно определяться при проверке.

– Для её обнаружения нужна особая проверка, стандартными методами её не обнаружишь… Наследник, конечно, не становится неуязвимым, но у него значительно увеличиваются шансы выжить при очень серьёзных травмах. И если всё же наследника убить, то варианта тут два: или защита переходит к его младшему брату-сестре, или, если таких нет, отдаётся откатом на того, кто его убил.

– Ты клонишь к тому, - я побарабанила пальцами по столешнице, - что Эйлин, когда встал вопрос об убийстве Тобиаса, что-то нашла в архиве, что заставило её думать, что на её муже стоит Защита Наследника, и она, зная, что младших братьев и сестёр у него нет, побоялась, что по ней ударит откат?

Любомир медленно кивнул.

– Это может объяснять то, - добавил он, - что Дамблдор просил не убивать Тобиаса хотя бы до того момента, пока не будет зачат наследник.

– Нет, - покачала я головой, - всё равно не вяжется. Откат неприятен, но не смертелен. Он в любом случае гораздо менее разрушителен, чем отсечение от рода.

– Защита может быть разной, - неопределённо пожал плечами Любомир, - и бить может по-разному. Может, к примеру, на несколько дней лишить магии, а может погубить всех близких родственников убийцы. Надо искать, что это за род, и смотреть, какая у него Защита Наследника.

– Лорд Малфой мне сказал, что он представляет, где искать истоки этого рода.

– Имя «Северус» родом из Древнего Рима, - объяснил Имислав, - имя «Тобиас» – из древней Иудеи. Если при этом учитывать, с ваших слов, что у Тобиаса есть сходство с древними римлянами, то искать нужно в Древнем Риме и его провинции – Иудее.

– Копии записей о магических родах могут быть у мистера Аббота, - предположил Любомир. – Иначе придётся лететь в Рим или Иерусалим.

В Риме я

бывала, в Иерусалиме не приходилось, да меня и не тянуло: у Израиля напряжённые отношения со всеми соседями, войска и спецслужбы там постоянно в боевой готовности, маги тоже, и могут, не разбираясь, кто таков, заавадить, исходя из соображений, что мёртвый друг не так опасен, как живой враг. Благояр, мой двоюродный брат, несколько лет назад едва там не сгинул в ходе очередного пограничного конфликта, вернулся с двумя пулями в ноге и осколком фугаса в боку и заявил, что на землю обетованную он больше ни ногой.

– Лучше сначала к мистеру Абботу наведаться, - предложила я, вставая, - и если у него ничего не найдём, то тогда будем думать.

– Я с тобой, - Любомир тоже поднялся.

Северус молча вцепился в меня и на любые уговоры остаться в посольстве нечленораздельно верещал, а потом, собравшись с мыслями, выпалил:

– Нэт!

У меня был соблазн отставить его здесь в приказном порядке, но он только-только начал оттаивать, он до поросячьего писка счастлив, что мать обратила на него внимание, он боится снова её потерять, и насильно отрывать его сейчас от себя – это риск откатиться назад, когда снова придётся приучать его к себе. Поэтому я, поколебавшись, принялась надевать на него курточку, в рукаве которой уже виднелась дырка. И когда успел?

========== Глава 12. Род Северуса Снейпа. ==========

20 февраля 1964 года, четверг.

Мистер Аббот рассматривал меня долго, внимательно, но на этот раз отказывать не стал. Внимательно выслушал просьбу, долго думал, задал несколько уточняющих вопросов, затем провёл в небольшой рабочий кабинет. Посередине его стоял старинный стол с несколькими такими же старинными резными стульями, у стены – два дивана и небольшой шкаф того же стиля, что и в приёмной, окна занавешивали бордовые портьеры; кабинет заливал желтоватый магический свет. Мистер Аббот указал нам на шкаф.

– Документы будут там, - и вышел.

Ждать нам пришлось минут пять. Я за это время успела раздеть Северуса, он успел слазить под диван и разжиться обломком самопишущего пера и теперь пытался рисовать им прямо на полу. Мы с Любомиром убедились, что пол здесь зачарован, всё, нарисованное на нём, исчезает в течение нескольких секунд, я выдала ребёнку бумагу и карандаши, а также подаренную Надеей коробку пластилина, и только тогда мы услышали в шкафу заветное шуршание.

– Латынь, - скривилась я, вчитавшись в хроники, написанные убористым почерком.

– Радуйся, что не иврит или не санскрит, - утешил меня Любомир, тоже без радости взиравший на стопку книг, листов и свитков, - иначе пришлось бы искать переводчика.

За два часа мы просмотрели едва ли десятую часть выданных нам документов. Сначала дело шло вообще туго, мы даже начали задаваться мыслью поискать специалистов, но потом втянулись, научились разбирать тексты, написанные в целом простым языком, и дело пошло быстрее. Через два часа Северус, тщательно намазывавший пластилин на паркет, поутих, какое-то время сидел с нами, а потом пошёл укладываться спать на диван. Я спохватилась, что ребёнок не кормленый, потащила его в посольство обедать, попыталась уговорить его остаться спать там, наткнулась на категорическое: «Нэт!» и повела его назад в архив. Там я уложила его на диван, сунула ему под голову Любомирову куртку, накрыла своим пальто и рассказала ему «Мойдодыра». На английском. Ребёнок смотрел на меня несколько озадаченно, что его смущало – сюжет ли, или мой кривой перевод – не знаю, но сказку проглотил и вскоре задремал. А я вернулась к Любомиру.